– Ред! – вскрикнула она, узнав его. И тут же судорожно закашлялась, согнувшись пополам.
Не теряя времени, Шарп подхватил девушку на руки и бросился прочь из огня. Где-то над его головой раздался громкий треск, и спустя мгновение справа от него прогоревшее полотнище с шумом обрушилось вниз, взметнув в небеса огромный сноп искр. Но Ред уже успел выскочить со своей драгоценной ношей из огненного кольца. Краем глаза он заметил, как к пожарищу бежали люди с ведрами, но они находились еще слишком далеко. Не дожидаясь помощи, Шарп побежал к ближайшей цветочной клумбе, в которой могла быть сырая земля. Странно, но он совсем не чувствовал тяжести женского тела. Страх за жизнь Виктории словно удесятерил его силы. Все его мысли и желания были подчинены в эту минуту одному стремлению – поскорее сбить с платья девушки огонь, который пока еще только занимался по подолу.
Опустив свою ношу на землю, Ред поспешно сорвал с себя прогоревший фрак и затушил на нем огонь, а затем быстро сбил пламя и с платья Виктории. Убедившись, что с огнем на одежде покончено, он приподнял девушку за плечи и встревоженно всмотрелся в ее лицо, пытаясь определить, насколько сильно она пострадала.
Виктория судорожно закашлялась и несколько раз прерывисто, глубоко вздохнула. В следующий миг из груди Реда вырвался облегченный вздох, потому что она вдруг открыла глаза и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом.
– Как ты, милая? – проговорил он, прижав к губам ее горячую ладонь. – Ты можешь нормально дышать? Ради бога, скажи мне что-нибудь!
– Кажется, со мной все нормально… – Она попыталась улыбнуться, но внезапно опять закашлялась, схватившись за горло. – Ред, вы снова спасли меня, – вымолвила Виктория немного погодя, глядя на него неотрывным, признательным взглядом. Ее глаза при этом так странно блестели, что в сердце Реда шевельнулось беспокойство за ее душевное состояние. – Как и тогда, при нашем первом знакомстве… Вы помните?
– Не нужно сейчас об этом, – поспешно проговорил он. – Как вы себя чувствуете, Виктория? Вам где-нибудь больно? – Он тщательно оглядел ее с головы до ног и снова облегченно вздохнул, не обнаружив следов ожогов. Зато у него самого с каждой секундой все сильнее начинали болеть обожженные ладони, но он заставлял себя не думать об этом.
– Да, – пробормотала она, и на ее глазах выступили слезы, заставив Реда уже не на шутку встревожиться. – Вот здесь, в моем сердце… Ред, если бы вы только знали, как мне плохо! Господи, как же я несчастна! Несчастна, несчастна! – повторяла она вновь и вновь, словно в бреду.
– Что? Что вы говорите, Виктория, я не понимаю вас… – Ред не отрывал от нее обеспокоенного взгляда, но она лишь прерывисто вздохнула и посмотрела затуманенным взором куда-то мимо него.
И вдруг он понял, о чем она говорит. Но времени на расспросы не оставалось: к ним уже стремительно приближался Джонатан Камберленд. Выпустив руку Виктории, Шарп торопливо поднялся, уступая место рядом с ней жениху.
– Дорогая, я чуть с ума не сошел от беспокойства! Как такое могло случиться? Куда только смотрел этот болван Рендольф, который сопровождал тебя?! – Склонившись над невестой, Камберленд принялся тормошить ее и засыпал кучей неуместных, бессмысленных вопросов.
С трудом подавив желание сказать в его адрес что-нибудь резкое, Ред тихо отошел, а затем так же незаметно затерялся в мечущейся толпе гостей. Из-за суматохи никто не заметил его ухода, даже граф Лестер. И это порадовало Шарпа. Ему просто необходимо было побыть сейчас одному. Успокоиться, вспомнить и осмыслить все, что произошло за сегодняшний вечер. И подумать над словами Виктории.
Глава 11
Свадебное платье, аккуратно разложенное на диване в будуаре, было восхитительно. Не менее восхитительной была подвенечная фата, изготовленная из тончайших кружев «англез», с венком искусственного флердоранжа, усыпанным мелкими бриллиантами. Что же до белья, перчаток, изящных атласных туфелек, то они были настолько совершенны, что вполне сгодились бы и для невесты королевской крови. Глядя на все это великолепие, в которое ей завтра предстояло облачиться, Виктория испытывала нечто сродни священному трепету. Никогда прежде у нее не было столь дорогого и блистательного наряда. Да и, говоря откровенно, она вовсе не нуждалась в такой роскоши. Но это понадобилось маркизу Камберленду, желавшему удивить весь Лондон в день своей свадьбы.