Реда Виктория практически не видала. Он возвращался в усадьбу уже заполночь и сразу ложился в постель. Иногда Виктория просыпалась, услышав его осторожные шаги. Тогда он подходил к ней, вежливо расспрашивал о том, как она себя чувствует и хорошо ли провела день, а затем целовал ее в щеку и уходил на свою кровать. Этим их общение и ограничивалось. За все время Ред ни разу не попытался хотя бы обнять Викторию, не говоря уж о прочем. Однако она была почти уверена, что он не завел себе любовницу из местных негритянок. Судя по тому, что он редкую ночь проводил вне дома, Ред вообще обходился без женщин. Страдал ли он от этого? Ответа на этот вопрос Виктория не знала.
Зато она узнала, как трудно бывает женщине, лишенной мужской ласки. Часто, лежа в своей постели и прислушиваясь к сонному дыханию Реда, Виктория испытывала неудержимое желание разбудить его и предложить заняться любовью. Однако она так ни разу и не набралась решимости. Тропическая ночь, полная таинственных шорохов, словно завораживала ее, лишая душевных сил. Промучившись полночи без сна, Виктория давала себе слово поговорить с Редом при свете дня. Но когда она просыпалась, его уже не было в усадьбе.
Выехав за окраину негритянского поселка, Виктория направила лошадь к излучине Демерары. Заметив, как бурый кайман пугливо скользнул в прибрежную тину, девушка по привычке проверила, висит ли у пояса заряженный пистолет. А потом перешла на шаг и направила лошадь вдоль реки. Где-то двумя милями выше поселения находился небольшой живописный водопад, и Виктория любила бывать в этом месте.
Внезапно кобылка настороженно повела ушами и протяжно заржала. Остановив лошадь, Виктория зорко оглядела окрестности. И едва не вскрикнула от изумления. К ней быстро приближался всадник, и этим всадником был никто иной, как Адам Колтмен.
– Вот так сюрприз! – удивленно присвистнув, Виктория повернула лошадь в сторону Колтмена. – Мистер Колтмен! Что вы делаете в этой глуши?
Усмехнувшись, Колтмен придержал поводья. Его взгляд скользнул по фигуре Виктории и остановился на ее раскрасневшемся от скачки лице.
– Не ожидали, что мы можем встретиться в таком месте, баронесса? Что ж, ваше удивление понятно. Однако в моем появлении здесь нет ничего сверхъестественного. Разве гвианские шахты принадлежат одному Шарпу?
– Вы тоже стали владельцем рудников?
Колтмен утвердительно кивнул.
– Да. Моя небольшая шахта находится в нескольких милях отсюда, чуть в стороне от реки. Но я подозреваю, что разговоры о добыче руды вам уже надоели до смерти. Да и не за этим я приехал сюда. – Он чуть заметно прищурился и пристально, словно что-то прикидывая про себя, посмотрел на девушку. – Леди Джемисон!
– Да? – Виктория вскинула на него выжидающий взгляд и недовольно сдвинула брови, заметив, как по лицу мужчины расплылась удовлетворенная улыбка. – Что случилось, мистер Колтмен, почему вы так на меня смотрите?
– Леди Джемисон, дорогая моя леди Джемисон! – растягивая слова, словно ему было неимоверно приятно произносить это имя, промолвил Колтмен. – Вот вы и подтвердили мое предположение, отозвавшись на свое девичье имя. Но я все же стану называть вас Викторией, если вы не будете возражать.
– Я не понимаю…
– Виктория, вы ведь не являетесь женой Шарпа? – Перегнувшись через круп лошади, Колтмен посмотрел на девушку с торжествующей улыбкой. – Не смущайтесь дорогая, я уже и так знаю правду.
– Откуда у вас такие сведения? – Виктория хмуро взглянула на Колтмена. С каждой минутой она все меньше радовалась этой нежданной встрече и инстинктивно чувствовала, что здесь кроется какой-то подвох.
– Неважно откуда, главное, что это так. Если бы я ошибался и вы действительно были его женой, вы тотчас опровергли бы мое утверждение. А вместо этого вы отвечаете вопросом на вопрос – верный признак того, что человек хочет уйти от ответа. Итак, вы свободны… Что ж, прекрасно. Меня не интересует, в силу каких обстоятельств вы оказались рядом с этим человеком. Главное, что вы не замужем и не питаете к своему любовнику теплых чувств.
– Ваша самоуверенность переходит все границы, – Виктория натянуто рассмеялась, хотя на душе у нее становилось нехорошо. – Не припомню, чтобы я хоть словом обмолвилась на этот счет.