Татьяна
Проснулась я отдохнувшей, чего давно не бывало. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь плотный тюль, как будто щекотал и дарил чувство покоя и умиротворения на душе. Как в детство вернулась, когда мама по выходным давала выспаться до самого донышка, а сама на кухне готовила оладушки. Какая стойкая память всё-таки у людей, особенно на запахи. Вспомнила про маму, и тут же мне пахнет ароматными оладушками.
Оладушками… пахнет… наяву… И откуда солнце в моей комнате? И диван раньше был продавлен так, что на нём спать невозможно, спина утром болит. Про щебет птиц за окном вообще молчу. А Катя почему молчит? Спит ещё?
Обвела глазами комнату и решила, что я или не в своём уме, или не в своей комнате. Кремовые обои с золотистыми разводами, кровать огромная, шкаф на всю стену. Память подсунула воспоминания, что нас с Катей приютил Саша. Рыцарь пустынных дорог… И вчерашний вечерне-ночной разговор припомнился, и моя откровенность. Хотела отпугнуть, отвернуть от себя, чтоб не было никаких поползновений. А вышло, что вышло…
И поцелуй. И Сашино «Это принципиально». Как всё могло быть легко между нами, не будь этих обстоятельств вокруг.
Села на кровати, поискала глазами телефон, чтобы узнать время, и нигде не увидела. На этаже тишина. Надо проверить Катюшу и умыться. Забрать оставшиеся вещи с квартиры, сдать ключи хозяйке, не забыть написать заявление в садике, расторгнуть договорённость с новой квартирой. Или не спешить? Опять дела, опять круговерть… Передышка на ночь была, и хватит, расслабляться совсем не время.
Дочь обнаружилась на кухне. В компании Саши, которого Катя упорно называла Алекс, и Тамары она сидела за столом и деловито раскладывала варенье и мёд по хрустальным розеткам в виде половинок клубничек. Сомневаюсь, что у Саши в шкафу такая красивая посуда завалялась, наверняка Тамара принесла к завтраку.
— Доброе утро, — поприветствовала я всех разом и прошла к дочке, поцеловала в макушку. — Чего меня не разбудили? Я бы помогла с завтраком.
— Вот ещё. — Саша хмыкнул, ловко переворачивая подрумянившиеся оладьи на другой бок. — Ты так спала крепко, что грех будить. Мы даже кофемолку не включаем и соковыжималку тоже, чтоб тебя не потревожить. И с завтраком мы с Катиной помощью справляемся. Да, девочки?
— Конечно, если не в выходные отоспаться, то когда? Танюш, ты как кофе любишь: с молоком или без?
— Никак не люблю, я чай пью.
— Наш человек. — Тамара рассмеялась. — Кофе портит цвет лица. А чай лучше пить травяной. Я сейчас сбегаю принесу.
Не успела я ничего сказать, как Тамара вышла из кухни. Входная дверь с тихим щелчком открылась и закрылась.
— Она что, за чаем пошла? Неудобно… — Я даже растерялась.
Забота Тамары была приятна, но я так давно привыкла быть вдвоём с Катей, что даже искреннее участие других людей мне уже кажется нарушением границ. Моих и тех, кто проявил участие. Я не хочу быть обязанной кому-то за помощь и не хочу утруждать кого-то своими проблемами. Мы с дочкой сами справимся. Ну, справлялись раньше, по крайней мере.
Тот факт, что пришлось принять Сашину помощь, меня здорово нервировал. Но на тот момент это было самое лучшее решение. Хотя после вчерашнего разговора я уже сомневалась.
После завтрака, на который Тамара не осталась и мужа своего отказалась звать, я уже было собралась мыть посуду, как Саша меня мягко усадил обратно за стол, придерживая за плечи. И руки у него такие сильные, и ладони тёплые. А мысли в голове такие глупые, и сердце что-то затрепыхалось, надо к врачу, точно надо — тахикардия у меня, не иначе.
— Посиди спокойно, Та-аня-я, — растягивая гласные, тихо сказал Саша. — Загрузить в посудомойку пару тарелок и сковородку и я смогу. Подумай пока, чем займёмся днём?
И от его близкого дыхания и растянутых гласных моего имени по шее побежали мурашки. Я напряглась, но сумела не задержать дыхания. Нечего показывать, что меня волнует его близость. Сдерживая желание затараторить, как трещотка, я нарочно медленно стала рассуждать:
— Вещи надо оставшиеся забрать, решить что-то с машиной, мебель собрать Кате. В какой комнате нас поселишь? Давай в пустой соберём кроватку и стол, а я на матрасе надувном буду спать?
Саша вздохнул обречённо, провёл ладонями по моим плечам до локтей и убрал руки, отвернулся к посудомойке.