— Да.
— Каким образом?
— На телефон. На запасной телефон, который лежал в сумке. Мой основной Игнат забрал перед началом беседы.
— Вы всегда носите с собой запасной телефон?
— Нет, этот телефон старый, я планировала отдать его дочке. Для этого в кабинете искала зарядное устройство, которое к нему подходит. Нашла, зарядила и кинула в сумку.
— Как зовут вашу дочь?
— Екатерина, — сбитая с толку, ответила я.
— Сколько ей лет?
— Четыре с половиной.
— Зачем ей в детском саду телефон?
— Она не ходит сейчас в садик, сидит дома с… — я замялась, не зная, как назвать Тамару, — со знакомой. Она что-то вроде няни, помогает мне с Катей.
— И вы не можете связываться с няней?
— Могу, но хотела, чтобы и у дочки была возможность позвонить мне, если соскучится.
— Допустим. В каких вы отношениях с Игнатом? — Генерал намеренно выделил голосом имя. Всё верно, постороннего человека, даже коллегу я бы назвала по фамилии.
— Сейчас ни в каких. Перед Новым годом мы разошлись по моей инициативе.
— Никифоров поддержал ваше решение?
— Да. Он не высказывал особого недовольства.
— Почему вы приняли такое решение?
— Меня тяготили эти отношения. К тому же Игнат стал требовать от меня подделать заключение по одному снайперу, проходящему у меня освидетельствование.
— Вы не подделали и дали честное заключение на Костюшко с упущенным посттравматическим синдромом?
— Да.
— Зачем он пригласил вас в кафе?
— Около месяца назад Никифоров предложил мне сделку: за определённую сумму я в рекомендацию для формирования групп внесу нужных ему людей. Я отказалась, не вникая в подробности. На протяжении месяца он настаивал, я не соглашалась. Перед тем как идти в кафе, он в моём кабинете намекнул, что у меня будут проблемы с дочерью и майором Макаровым.
— Конкретнее.
— Моя дочь мне не родная, но об этом не знает никто, кроме Никифорова и Макарова. В своё время Игнат мне помог связями, поэтому знает эту историю. А майору Макарову я рассказала сама. Игнат намекал, что моя дочь может остаться сиротой. А про Макарова — ничего конкретного, но именно его он хочет видеть командиром той группы, что пойдёт в августе в S*.
— Давайте запись.
Я выложила на стол телефон и включила запись на воспроизведение с самого начала.
«Помаду нашла, давно искала», — запись была тихая, но достаточно чёткая. Генерал слушал молча, не прервавшись, даже когда вошла жена с чаем. Видимо, у них очень доверительные отношения, раз, налив всем чаю, она села на второй стул и принялась слушать запись.
— Ты доверяешь ей? — голос Зимина.
— Да, вполне. Она у меня на крючке: ради дочери всё сделает.
— Допустим. Но она права: группу в таком виде нам не утвердить. Ты чем думал, когда вербовал?
— Это всё старые проверенные ребята, никого нового. И потом, это последняя партия, сам говорил, что пора сворачиваться, пока за жопу не прихватили. Вот и надо всех подчистить, чтоб не сболтнули лишнего.
— Макарова зачем тянешь? Он же не в раскладе.
— Надоел, мелькает много. Да и для группы лучше, с таким командиром утвердят состав.
— Что, хочешь отомстить Стечкиной за то, что посмела тебя бросить?
— Больно надо, — с презрением бросил Игнат. — Давай к нашим баранам: дату и оплату уже согласовали?
— Дату предварительно. Аванс получен. Ребятам говори, что оплата после сделки, а то пропадут они в песках, а деньги уже им переведены, не хочется терять бабло!
— Хорошо. Они мне доверяют, согласятся.
— Всё равно мне не нравится, что ты Макарова подписываешь. Он спец хороший, вернётся ещё живым.
— Тогда все трупы на него и повесим.
На фразе про трупы меня опять ощутимо передёрнуло.
На этом разговор оборвался — видимо, я подошла и схватила сумку с телефоном.
Драгин постучал пальцами по гладкой полированной столешнице и посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на жену.