— Понимаю. Только вы что, не проинформируете Макарова об истинных мотивах назначения его командиром именно этой группы? Будете использовать его вслепую?
— Это уже вас, Татьяна Анатольевна, не касается. Зачем вам лишние заботы и проблемы? Тем более что, с ваших слов, отношений между вами нет. Да и потом — подумайте о дочке!
Интересно, эту последнюю фразу стоит расценивать как угрозу? Если да, то тогда Королёв ничем не лучше Зимина с Игнатом. Тоже преследует свои цели, не гнушаясь никаких методов.
— А ещё лучше сходите в отпуск. Когда у вас по графику?
— В начале сентября, там как раз не будет новых наборов.
— Ничего страшного, если вы уже сейчас пойдёте отдыхать. Свозите дочку на море.
— Хорошо. В понедельник напишу обоснования, во вторник подпишу у Зимина, а со среды уйду в отпуск, если начальник академии подпишет.
— Ну, чтобы не привлекать внимания, напишите заявление на отпуск со следующего понедельника.
— Хорошо.
Капля сомнений
ГЛАВА 12. КАПЛЯ СОМНЕНИЙ
Александр
В среду с утра меня вызвал начальник академии полковник Зимин и проинформировал, что приказом начальника управления я назначен командиром «пятёрки». Список бойцов прилагается. На отработку и согласование совместной работы у нас неделя. В следующую среду начало операции, о деталях которой я узнаю позже.
Мысленно проматерившись, покинул кабинет полковника, у секретаря получил приказ и отправился в «секретку» за делами на своих новых бойцов. Неплохо было бы узнать, что будет с Юлой и Моголом. И что за спешка? И почему меня закинули в «пятёрку»?
Получив досье на свои звенья, проматерился уже вслух. Кто подбирал бойцов? Как их могли утвердить? Из всех ребят вопросов не вызывал лишь Грей. Ну здравствуй, капец, давно не виделись! Но тут я вспомнил слова Михея про то, что Серый чаще всего собирает достоверные слухи. И вот он как раз мог мне сейчас помочь.
А обоснования к этой группе давала точно Татьяна Анатольевна? Ни медика, ни переводчика. Пересчитал дела: шесть штук бойцов вместе со мной. Да что там, все с ума посходили? Шесть бойцов в составе «пятёрки». Прихватив дела, отправился вначале к Тьянке, убить слух зайцев, так сказать: и переговорить по поводу группы, и просто поговорить.
В течение дня в круговерти тренировок не скажу, что постоянно думал о Танечке, но бывали моменты, когда вспоминалось, что вот эту ситуацию ей бы рассказать, она поймёт, или здесь бы Таня точно посмеялась, или интересно, а как она думает. По вечерам мы созванивались каждый день, но в телефонный разговор всего не впихнуть. Тем более что ещё и с Катей хотелось поболтать. Вот она так точно влилась в загородную жизнь и получала от этого удовольствие. Информацию про своих девчонок я получал ещё и от Миши, но катастрофически не хватало живого общения с Таней, её тепла. Это особенно остро чувствовалось вечерами перед отбоем, когда уставшее тело просило сна и отдыха, а душа требовала Танечку, её ласковых пальцев в волосах и тихого вопроса «Как дела, Сашенька?».
Но в кабинете вместе с Тьянкой я обнаружил майора Никифорова, выражение лица которого выражало спесивое высокомерие. С видом победителя он возвышался над столом, за которым сидела Таня и с вызовом смотрела на Игната. Я, видимо, прервал их молчаливый поединок взглядов. Что на этот раз? И, может, уже стоит набить морду товарищу майору?
Что-то неизвестное мне до сих пор, дикое и необузданное, сидевшее где-то очень глубоко в душе, стало вылезать на свет и вставать в полный рост, вызывая плохо контролируемые эмоции. И имя этому дикому чувству — ревность, не иначе.