Капля сладости
ГЛАВА 13. КАПЛЯ СЛАДОСТИ
Александр
У иерусалимских стен
Я брёл один под лунным светом.
Сияли миллионы звёзд,
Сердце моё затерялось где-то.
Кружит оно вокруг луны,
Кружит оно в танце печали…
Я по тебе скучаю, так скучаю.
Все царства обратятся в пыль
И смоют их моря,
И ты с ума cведёшь меня.
И из долин сокрытых, тёмных,
Ввысь возносились песни-стоны.
А я шагал один во мгле.
Все мои мысли — о тебе.
Звёзды все — песчинки лишь
В огромном океане ночи.
Я скучаю очень, скучаю очень…
Sting. Mad about You
В пятницу ближе к пяти вечера объявили уход домой до утра воскресенья. За эти пятьдесят рабочих часов я сделал немало дел, продумал несколько планов, утвердил их у начальства и переосмыслил чуть ли не половину своего жизненного пути.
Ещё в юности для себя сформулировал отличные жизненные постулаты, которым следовал до сих пор.
Первый: «Это принципиально» — то есть принятое мной решение не обсуждается. Просто потому, что оно единственно верное в данном случае.
Второй: «Это не принципиально». Готов рассмотреть варианты решения проблемы, пойти на компромисс, если его, этот альтернативный вариант, могут обосновать и аргументировать. А не просто привести довод, мол, так захотела моя левая пятка.
Третий: «Мне не важно». Всё то, что меня не очень интересует, но в жизни требует какого-то решения. И я готов оставить это на усмотрение других.
Софья, которая чуть не поседела с нами тремя, пока вырастила, на мои заявления про принципиально или нет только глаза закатывала и жалела мою будущую жену. Переубеждать не пыталась, понимала, что бесполезно. Из нас троих братьев я был самый вдумчивый, молчаливый и безумно упрямый. Баран, как утверждала Софья, лев — парировал я. В гороскопы никогда не верил, но утверждать, что я — царь зверей по дате рождения, приятнее, чем быть шерстяным животным по характеру.
А разрабатывая план захвата, минирования здания, варианты отхода, удерживая в голове, что меня окружают предатели, готовые пристрелить по команде, я параллельно думал о том, что готов поступиться своими принципами. Да что там поступиться, мне откровенно плевать, втянута ли Таня в аферу Никифорова по собственной воле, согласилась ли на подделку документов за деньги или по принуждению, опасаясь за себя и Катю, но я должен вытянуть её из этого переплёта. Никакая грязь не должна запятнать её репутацию, ничего не должно омрачить её жизнь. Даже если она и не горит желанием связывать со мной эту самую жизнь. Помогу и отступлю.
Доверять Грею я тоже не собирался, хотя в такой ситуации, когда ты один против всех и должен не подавать виду, я оказался впервые. Работая с Михеем, да и с другими командирами, я всегда знал, что есть на кого положиться, а сейчас… Сейчас у меня была цель, но психологически принять тот факт, что после начала операции любой из группы может направить на меня пистолет, не мог. Это ломало и корёжило сами основы моих жизненных устоев.
Мысль договориться заранее с группой сопровождения отмёл сразу. Ещё неизвестно, кто там свой, а кто чужой. А вот переговорить с Моголом и Юлой стоит, но не вдаваясь в детали. Их послужной путь я изучил досконально. Никаких пересечений с Никифоровым, Зиминым и ребятами из списка не обнаружил. По жизни точки соприкосновения могли быть, но такой информацией я не располагал. Анализируя имеющиеся данные, пришёл к выводу, что им хоть частично, но можно доверять. Поэтому, разрабатывая план Б, я учитывал ребят в своей схеме.
Крутившаяся на задворках мысль оформилась в пятницу в чёткий план после непродолжительного четырёхчасового сна. Мне есть теперь о ком переживать и заботиться, мне есть к кому возвращаться, даже если не в качестве мужа и отца, то хотя бы друга. И поэтому о своих девчонках я должен позаботиться. Позвонил бате и, не вдаваясь в детали и подробности, в общих чертах описал ситуацию. Батя не возразил ни слова, молча выслушал, угукнул и завершил разговор фразой: «Если ты считаешь это правильным, сын, то я сделаю так, как ты хочешь». Спасибо, мама, за батю. Кто ещё, как не он, мог понять своих родных, хоть и не кровных, детей? Только мужчина, любящий женщину, родившую этих детей.