— Он сделал это из нужды, месье Сорель. У него ничего нет… ни гроша… Ему так не везет, ему всю жизнь не везло, он столько горя видел… Вы даже представить себе не можете… Я… я люблю его… я люблю его больше всех на свете… Когда он заговорил со мной на улице в Любеке, я еще училась в гимназии, это было как раз перед выпускными экзаменами…
— Где, вы говорите, он заговорил с вами на улице?
— В Любеке. Мой отец был одним из самых известных в городе врачей. Так вот, Ким заговорил со мной на улице, а три часа спустя мы уже лежали вместе в постели в его гостиничном номере. На другой день я оставила дом моих родителей и вместе с Кимом поехала в другой город. Через неделю мы с ним поженились в Мюнхене… Не думаю, что можно любить человека сильнее, чем я Кима, и он отвечает мне тем же… Вы ведь возьмете самого лучшего адвоката? А кто самый лучший?
Он достал из кармана список комиссара Барро.
— Мне в полиции кое-кого порекомендовали… Сегодня суббота. Не знаю, кого из них я застану дома.
— Все равно кого, лишь бы он вытащил Кима из тюрьмы!
— Замолчите! — сказал он, вне себя от негодования. — У него на совести четыре человеческих жизни!
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Я говорю о Якобе Фернере и его семье.
— Ах, вот вы о чем… — Она покачала головой. — Ким тут ни при чем. То, что тот их всех убил и потом с собой покончил — для него лучший выход, — это Ким так считает. Да так оно и было.
— Четверо мертвы — это, по-вашему, лучший выход?
— Конечно! — она опять заговорила быстро, уверенная в своей правоте. — Ну, подумайте сами. Фернер был человек конченый. На нем можно было поставить крест. А на его семье — тем более. Но вы-то, господин Сорель! Если выяснится, что вы поддаетесь шантажу ничтожного банковского чиновника, вам это безусловно будет стоить вашей должности.
«Абсолютно аморальное существо, — подумал он. — Она не просто аморальный человек, она просто вне всякой морали. Эта красивая девушка понятия не имеет, что такое мораль. Они с Кимом спелись. Два сапога пара».
— Поэтому Ким и отправил вам это сообщение по факсу — чтобы порадовать вас.
— Хороша радость.
— Да, господин Сорель. И вдобавок сюрприз.
— Да, — сказал Филипп Сорель. — Сюрприз ему удался вполне.
«…дорогой месье, бежевый костюм, который вы оставили в ванной комнате, нам пришлось отдать в химчистку… Потому что меня вывернуло наизнанку от этого сюрприза», — подумал он.
— Факс был попыткой Кима возобновить с вами отношения. Больше всего он страдал из-за плохих отношений с вами. Ким рассказывал, что когда-то вы его любили! А Ким и по сей день любит вас!
— Замолчите! Это невыносимо! — он полез в карман брюк, достал смятую пачку денег и протянул ей три тысячефранковые купюры. — Возьмите это! Ничего не говорите, а берите это, все, все, все! Расплатитесь с долгами! — он засунул деньги в ее сумочку, стоявшую на столе.
Пока он говорил, лицо ее сделалось иссиня-багровым. Из носа потекла кровь, оставляя пятна на платье.
— О Боже, — проговорила она. — Боже мой…
— Возьмите! — он протянул ей свой носовой платок. Она прижала его к носу и рту. — В ванную! Скорее…
— Мне очень жаль, но у меня это бывает…
— Спокойно! — Он повел ее в ванную комнату, сорвал с крючка махровое полотенце, смочил его холодной водой и приложил холодный компресс к ее лицу. — Запрокиньте голову! — Ногой подтащил поближе табуретку, усадил на нее невестку. — Держите голову запрокинутой. И прикладывайте холодные компрессы. Полотенец здесь хватит. Когда кровь остановится, прилягте на несколько минут… с холодным компрессом на затылке…
— А вы выйдите! — едва слышно прозвучал из-под полотенца ее голос. — Мое платье… я должна снять его… оно все в крови…
Филипп вернулся в салон. Когда он наливал виски в стакан, руки его дрожали, а левое веко подергивалось. Он выпил и вышел на балкон. Озеро и суда на нем, фонтан — все это в свете заходящего солнца ослепило его. Он почувствовал такую слабость, что опустился в плетеное кресло. Долго разглядывал листья старого каштана — они были совсем близко. Через пару минут он опорожнил свой стакан и вернулся в прохладный салон.
«Что это с Симоной? — подумал он, поймав себя на том, что впервые называет ее по имени. — Если кровотечение не прекратится, надо немедленно вызвать врача. Надо покончить с этим… Я больше не выдержу. А может быть, это всего лишь трюк с ее стороны… умеют же некоторые женщины разрыдаться и впасть в истерику без всякого повода?.. А вдруг она потеряла сознание?»