Белинда покачала головой.
– Он приходил к нам, но это было давно, – сообщилКларк, – разговаривал со мной и мамой.
Белинда смотрела на отца. В ее глазах пряталось множество вопросов.
– Он вернулся домой? – тихо спросила она.
– Ненадолго, он уже уехал. Дрю навещал мать, ведь егоотец умер. Ты слышала об этом?
– Нет, – ответила Белинда, – нет, не слышала. Почемуон умер?
– Не знаю точно. Люди говорят, что-то с сердцем. Внезапная смерть.
– Мне очень жаль, – тоненьким голосом, почти шепотом,заметила девушка.
– Да, нехорошо. Совсем нехорошо. Насколько нам известно, он так и не пожелал прислушаться к тому, о чем учат в церкви. А его вдова теперь постоянно приходит на службы. Да,последних два года. Рассказывает о вере другим прихожанам.
Поразительная женщина. Такая спокойная и чуткая.
– А как... младший мальчик? – спросила Белинда. – Тот,который ходил в школу?
– Сидни?
– Да... я забыла его имя.
– Он по-прежнему живет с матерью. Работает на городской мельнице и каждый вечер ездит домой. Люди говорят, чтоон мечтает продолжить образование, но пока не получается.
Они приближались к дому. Белинду распирало от желания спросить отца о том, что ей больше всего хотелось узнать:
«А как поживает Дрю? Он верит в Христа? Стал ли онадвокатом, как мечтал? Вернется ли он когданибудь...
домой? А он... он... женился?» Но Белинда так и не решилась. Вместо этого она сказала:
– Наверное, мать была очень довольна, что Дрю приехалдомой.
– Да, – согласился Кларк, – да, конечно, она была рада.
Она говорила, что ей было трудно снова с ним расстаться.
Кларк придержал для Белинды дверь, и она вошла в большую кухню. На столе стояла тарелка с блинами, от которыхшел пар. Яичница и сосиски, а также кофе, уже налитыйв чашки рядом с тарелками, издавали аппетитный аромат. Отеци дочь быстро умылись перед завтраком. Они подошли к умывальнику в углу и взяли большой голубой таз. В Бостоне у Белинды было личное полотенце, которым она ни с кем не делилась,и поэтому она немного отвыкла, что на ферме все пользуютсяобщим. Она повернулась к уставленному сиропами, джемамии конфитюрами столу. Затем посмотрела на блины и яичницу. «Как же я справлюсь с таким обильным завтраком? –подумала она. – Неужели мама думает, что я буду есть,как батрак?» Она привыкла есть миниатюрные булочки,печенье или, в крайнем случае, кекс с фруктами... А теперь...
Белинда села за стол.
– Может, сначала поешь овсяной каши? – спросила Марти, быстро подавая ее на стол. – Ты же ее так любишь«Сначала? – повторила про себя Белинда. – О Боже-»
– Только чуть-чуть, пожалуйста, – улыбнулась она. – Я...
я ведь только встала и еще не успела нагулять аппетит.
Кларк улыбнулся.
– Ничего, я тебе помогу, – пошутил он. – Сегодня утромнужно перебрать вилами сено.
Белинда улыбнулась и склонила голову, чтобы помолиться.
После завтрака они, как обычно, помолились за всех членовсемьи. Сколько Белинда себя помнит, они всегда так делали.
Она с радостью слушала, как отец читает Священное Писание. Его голос дрожал от эмоций, когда он читал притчи,которые некоторым кажутся привычными и надоевшими.
Белинда любила слушать голос отца, оживлявший для неестроки Библии. Наступила очередь Марти, и Белинда мысленно начала путешествие по стране, пока мать просила Богазаступиться за каждого из ее детей и внуков, умоляя Егопредоставить им совет и защиту. Это была длинная молитва.
Кларк и Марти никогда не торопились, вспоминая утромо родных. Наконец Кларк встал из-за стола и потянулся зашляпой. Когда девушка поднялась, чтобы убрать со стола,Марти махнула ей, показывая, чтобы Белинда не суетилась.
– Я хочу, чтобы ты отдохнула и вновь познакомиласьс домом, – сказала ей Марти.
– Но мне некуда спешить, – возразила Белинда. – Я будуздесь шесть недель. Уж, конечно, я могу помыть тарелки и...
– Нет-нет, – заспорила Марти, – все равно мне нечегоделать. Лучше погуляй.
Наконец Белинда согласилась.
– Ну что ж, тогда я вернусь к ручью и уберу листья, –сказала она матери. – Когда я звала папу к завтраку, он ещене закончил.
Марти улыбнулась.
– Мне кажется, ему очень нравится этим заниматься, –с нежностью сказала она. – Каждой осенью он несколькодней выгребает листья. Ветер ему словно помогает: он вечносрывает новые листья. Отец любит слушать рокот и журчание ручья. Но, конечно, он будет тебе рад.
Белинда улыбнулась в ответ.
– Это и мое любимое место, – призналась Марти. – У меня всегда было такое чувство, что там лучше думается. И мненравится там молиться, – откровенно добавила она.
Белинда прекрасно ее понимала. Журчащая вода оказывала на нее такое же влияние. Она призналась себе, что хочетпойти к источнику не затем, чтобы убрать листья, но чтобыподумать и предаться воспоминаниям. Она неспешно прошлапо тропинке и, подойдя к ручью, взяла грабли, которые оставил на берегу Кларк. Белинда рассеянно погрузила их в чистую, прозрачную воду и, как обычно, восхищаясь чистотойводы, вытащила несколько утонувших листьев на песок.