Как и следовало ожидать, весенний бал был у всех на языке, когда Мелоди приехала в Торговый ряд утром в понедельник.
- Ты выглядишь бледной, - приветствовал ее Эмиль. - Ты еще, верно, не пришла в себя, малышка, после танцев до утра?
- Бледной - это мягко сказано, - добавила Хлоя, вглядевшись в нее с близкого расстояния. - Она выглядит, как смертный грех. Что с тобой? Твой ухажер оставил тебя с носом?
Мелоди отперла замок своего магазинчика, потом сказала:
- Да.
Вопреки своему обыкновению Хлоя как будто смутилась.
- О, если так... Ну...
- Она будет держать язык за зубами, - сказал Роджер, - пока не разнюхает больше.
- Это неважно, - заявила Мелоди с безразличным видом, и она говорила правду. После субботней ночи в ее жизни начался период бедствий. Пролито море слез, но боль по-прежнему разрывает сердце. Хуже быть не может, что бы ни сказал или ни сделал кто-либо.
Скоро все станет известно каждому, и с этим будет покончено. Сейчас вы все можете выражать мне свое соболезнование, думала Мелоди, и убеждать меня, как мне повезло, что я обнаружила его коварство, пока не стало слишком поздно, что бы ни означало сие выражение. Потом можно будет позабыть о девятинедельном чуде и начать обычную жизнь.
Конечно, если не считать того, что уже никогда жизнь не будет такой, как была прежде. И все же, надо выдержать. Люди привыкли выживать, потерпев крушение всех надежд и пройдя через унижения.
Анна Чанковская прибежала с чашкой свежего кофе в руках.
- Вот, пожалуйста. - Она согревала симпатичной улыбкой. - Это вам.
- Надеюсь, ты ему устроила веселую жизнь, - заявила Хлоя.
- Ребенок не способен на это, - осуждающе прищелкнула языком Ариадна. Она слишком мягкосердечная. Уж я бы заставила его пострадать. Он начал бы сожалеть, что вел себя так глупо, прежде чем я решила бы его простить.
- В субботу на балу мне показалось, что вы двое очень близки, - высказался Роджер. - Может, он еще одумается. Эмиль согласился с ним.
- Уверен, что Роджер правильно говорит. Вот увидишь, милая. Дня не пройдет, как он объявится здесь с букетами и извинениями.
- Он уехал из города, - сказала Мелоди не таясь. - Он не вернется сюда.
- Как отнесся к этой новости его отец? - вмешался в разговор Джастин.
Стыдно признаться: она так была поглощена своим несчастьем, что не подумала о чувствах Сета.
- Не знаю. После работы я загляну к старику и выясню.
- Логан объяснил, почему он решил уехать именно теперь? - поинтересовался Роджер.
Мелоди предполагала, что объяснения были даны, но в ее памяти все расплывалось. Она только помнила, что она, как последняя дура, просила и умоляла и что это могло тянуться бесконечно, если бы окончательный отказ Джеймса не заставил ее уязвленное самолюбие прийти на помощь, насколько это еще было возможно.
Мелоди убежала, удалилась в слезах, словно пустоголовая истеричная героиня третьесортного мелодраматического романа. Она не стала ждать лифта и помчалась вниз по пожарной лестнице. На одной из лестничных площадок она остановилась, опершись на холодные, как лед, чугунные перила, чтобы отдышаться и отереть слезы, в которых она буквально захлебывалась. Тем временем надо было оправить платье и попытаться привести себя в приличный вид. Ей казалось, что в легких у нее огонь.
- У меня болит голова. Отвези меня, пожалуйста, домой, - попросила она Роберта, который проявил себя слишком воспитанным, чтобы осудить женщину, демонстрирующую такое вопиющее отсутствие воображения, и одновременно слишком чувствительным и тактичным, чтобы заострять внимание на ее припухших красных глазах.
- Спасибо, - поблагодарила она, говоря в нос, когда они остановились у особняка Стоунхауз. - Извини, я не могу пригласить тебя на ночную чашку чая Я бы и не посмел принять твое приглашение, - добродушно ответил Роберт, - даже если бы ты чувствовала себя достаточно хорошо.
Утром в воскресенье посыльный принес ей букет из дюжины красных роз с длинными стебельками. От Роберта. Да простит ей Бог, Мелоди разрыдалась снова, потому что они были не от Джеймса...
Теперь, отвечая на вопрос Роджера, она солгала.
- Нет, он не объяснил, почему ему надо было уехать.
Эмиль погладил ее по плечу.
- Возможно, это был непродуманный шаг? Какие-нибудь непредвиденные обстоятельства личного порядка?
- Не знаю. Я не спрашивала.
- Ну и глупо, - пропищала Хлоя. - Я бы заставила его выложить, что там стряслось столь чертовски важное, что он умчался в один миг. Может, его дожидаются где-нибудь жена и трое детей? Где он живет, кстати?
- Где придется, - сказал Роджер. - Я в субботу разговорился с его отцом, и тот сообщил мне об этом. Сей тип имеет постоянный адрес где-то на восточном побережье, но половину своего времени проводит на стройплощадке у стапелей, где по его проекту сооружают очередную гоночную яхту. В прошлом году он жил четыре месяца на островах в южной части Тихого океана и только что возвратился из шестинедельной поездки в район Карибского моря, узнав про несчастный случай с отцом. Мелоди, если это может служить утешением: при таком бродячем образе жизни весьма не похоже, чтобы где-нибудь притаилась в ожидании его миссис Логан.
- Мужчина, которому не сидится на месте, может завести несколько жен там и сям, - мрачно заметила Хлоя. - Если хочешь знать мое мнение, Мелоди, тебе повезло, что он ушел из твоей жизни.
- Мелоди не нуждается в твоем мнении, - возразила Ариадна. - Она хочет, чтобы красавчик вернулся назад, и я, конечно, понимаю почему. Он был... такой, что а-ах... - Ариадна жадно поцеловала кончики своих пальцев. - "Роскошный" это слово приходит в голову прежде всего.
Они желают мне добра, думала Мелоди, но именно сейчас пусть бы все провалилось на дно морское. А как быть с Джеймсом? Чем скорее она изгонит его образ из своей души и решит влюбиться в кого-нибудь подходящего, вроде Роберта, тем лучше...
Хотели того или нет Сет и Джеймс, но оба они начинали выказывать первые признаки растущей симпатии. Они продолжали расходиться во мнениях почти по каждому поводу, но их споры утратили былую остроту и превратились скорее в привычное развлечение, чем в серьезное столкновение взглядов. Но даже учитывая это, Мелоди не могла предположить что придет в ужас, обнаружив, как сказался отъезд Джеймса на его отце.
Она застала Сета сидящим в одиночестве у остывшего камина со следами высохших слез на щеках. Ей стало стыдно за то, что она, как эгоистка, забыла о человеке, который, в сущности, потерял единственного сына как раз в тот момент, когда они начали узнавать друг друга, и не имел больше никого, к кому мог бы обратиться в поисках семейного тепла.
- Сдается, ты уже знаешь, - буркнул Сет, и его изможденное лицо сморщилось. - Мой мальчик уехал, и только Богу известно, когда вернется назад. Я, наверное, не доживу до того-дня. Сдается, меня заколотят в ящик, прежде чем он объявится снова в нашем городе.
Подавленная, Мелоди опустилась на колени рядом со стариком и взяла его холодные руки в свои.
- Он не будет тянуть так долго, - убеждала она Сета, и ей хотелось, чтобы ее слова стали правдой.
- Ты знаешь, когда перед этим последним приездом он еще бывал здесь с визитом? Четыре года назад, будь оно все проклято! А между двумя приездами ничего, кроме пары открыток да письма с чеком на Рождество. Как будто деньги возмещают его отсутствие!
Сет предпринимал отважную попытку преодолеть свое горе, расправляя старые обиды.
- Вы его отец. Сет. Он вас не забудет.
- Мне его недостает, - пролепетал Сет, сунув руку в карман за носовым платком, - но вся глупость в том, что я никогда не думал, что у меня есть такое чувство. Думал, эта боль меня уже миновала.
- У вас есть ваши друзья, - пыталась успокоить его Мелоди.
Он взглянул на нее со своим прежним лукавством.
- У тебя тоже есть свои друзья, но от этого ты не перестаешь тосковать по нему, не так ли? Ты работаешь, у тебя активная жизнь, и все-таки ты чертовски огорчена.
- Уже скоро. Сет, вы будете так заняты общественным центром, что у вас не будет времени тосковать по кому-то. Дни полетят друг за другом.
- Эх, Мелоди, дни - это не проблема, девочка, - проворчал он, устраивая свою ногу поудобнее. - Нет, уважаемая, это не днем тяжело, а ночью, когда сон не идет и ничто не отвлекает тебя от всего, что делал не так и никогда не удосужился исправить. Хуже всею ночью.