Леди Диана обернулась, играя длинной нитью жемчуга, украшавшей ее шею, сделала легкую гримасу и сказала:
— В твоем возрасте ты не можешь жить затворницей в Клэверинге.
Сара молчала. Она предвидела следующий вопрос леди Дианы.
— Разве ты… разве вы не…
— Да, но теперь все кончено, — холодно прервала Сара.
Леди Диана испытывала сильное любопытство. Она хотела узнать все подробности, но боялась, задать лишний вопрос. — Очень жаль. Юлиан очень способный и незаурядный человек, — сказала она со вздохом.
Сара встала. Она боялась, что этот разговор будет бесконечным.
— Я пойду спать, мама.
— Еще очень рано. Я отправлюсь куда-нибудь. У Торнтонов сегодня вечер.
Они стояли друг против друга. Леди Диана прервала молчание.
— Ты очень похудела, моя дорогая, или это только кажется оттого, что ты в черном платье? Где ты купила его? В Париже? Я никогда не ношу черных платьев и не буду носить. Как ты думаешь, я не изменилась?
Она с улыбкой выжидающе глядела на Сару.
— Нет, ты по-прежнему красива.
— Даже если ты говоришь неправду, это очень мило с твоей стороны. Спокойной ночи, моя дорогая.
Они поцеловались.
Когда Сара отправилась наверх в свою комнату, она услышала, как леди Диана приказала дворецкому, чтобы подали автомобиль. Голос ее звучал весело и беззаботно, как всегда.
Сара быстро ушла в свою комнату, разделась в темноте и села у окна, прислушиваясь к шуму лондонских улиц, как она это делала еще в детстве, когда весь мир казался ей волшебным сном, а Лондон сказочным городом, полным неизведанных тайн. Она узнала теперь, что на свете не существовало таинственной сказки, а царила жестокая действительность, что любовь была страданием, а Лондон был большим шумным городом, полным нужды, несправедливости и людского горя. Она зажгла лампу и пыталась читать, но ее попытка оказалась бесплодной. Она не могла сосредоточиться, забыть о своем горе. Завтра она будет в Клэверинге.
Может быть в Клэверинге жизнь не будет такой пустой, и она сможет найти какое-нибудь полезное занятие, которое заполнит пустоту ее дней.
Глава 12
Колин почувствовал несказанное облегчение, когда перестали так часто упоминать о Юлиане Гизе и его отце. Колин не любил вспоминать о последних месяцах. Он старался уверить себя, что старый Гиз был виноват во всем, и его чувство неприязни к старику все возрастало. Колин был вынужден скрывать правду, и у него не хватало мужества, чтобы предпринять решительный шаг и открыто сознаться во всем. Со временем он немного успокоился, но все же не мог простить Доминику Гизу его поступка. Он старался забыть об этой истории, но даже время не принесло ему облегчения. Когда министерство послало его по делам в Тунис, где ему предстояло увидеться с Юлианом, он был крайне недоволен.
Перед отъездом он встретился в клубе с Домиником Гизом. Колин побледнел. Он холодно протянул старику руку, глядя в сторону.
— Вы вернулись? Я не знал, — сказал он.
— Я недавно вернулся из Туниса, — медленно ответил Гиз.
Он выглядел похудевшим и постаревшим, и Колину показалось, что у него какой-то растерянный вид.
— Юлиан здоров? — спросил Колин.
— Да, благодарю вас.
Колин закурил сигару. Пальцы его дрожали.
— Он собирается скоро жениться, неправда ли?
— Я ничего не знаю, — усмехнулся Гиз.
— Но она уехала в Тунис, — возразил Колин удивленно, с неясным подозрением. — Роберт сказал мне об этом.
Гиз ничего не ответил. Колин почувствовал, что ненавидит Гиза всеми фибрами своей души. Его глаза мрачно сверкнули.
— Мне нужно уходить, — коротко заметил он. — Сегодня ночью я уезжаю в Тунис по поручению правительства. Вы хотите передать Юлиану что-нибудь?
С тайным злорадством он увидел, как Гиз побледнел и вздрогнул.
Колин подождал минутку и сказал:
— Ничего? Прощайте!
И ушел.
Он услышал, что Гиз позвал его, но не остановился. Когда он сидел в автомобиле, он увидел, что старик появился на ступеньках подъезда. Он усмехнулся, но не велел шоферу остановиться.
Уже находясь в экспрессе, уносившем его на юг, Колин с удивлением и любопытством подумал о том, почему Гиз выглядел таким расстроенным. Колин искренно жалел, что сам послал Гиза к Саре Дезанж. Он не доверял старику и после трагического инцидента боялся его. Он не мог простить Гизу, что тот преследовал Сару своей незаслуженной ненавистью. Колин был очарован Сарой и не понимал, почему Гиз, несмотря на ее героическую жертву, по-прежнему относился к ней с непримиримой враждебностью.