Может быть все-таки жизнь, даже без любви, еще улыбнется ей, и она сможет заполнить ее какими-нибудь новыми интересами.
Сара пообедала и отправилась пить кофе в сад, под тенью большого кедрового дерева, запах которого она очень любила. Она поставила чашку на маленький столик, стоявший около нее.
В саду по мягкой траве лужаек раздались быстрые легкие шаги, и Сара услыхала голос Юлиана:
— Capa!..
Она вскочила, дрожа всем телом и беспомощно подняв руку, словно защищаясь от удара.
Они глядели друг на друга, задыхаясь, с сильно бьющимся сердцем. Золотой отблеск вечерней зари освещал их бледные лица.
— Я должен был приехать, — произнес Юлиан, наконец.
Губы его дрожали.
— Я должен был видеть вас.
— Вы так бледны и выглядите больным, — шопотом, чуть слышно сказала Сара.
Юлиан сделал отрицательное движение, в котором сказалась вся его безнадежность и отчаяние.
Он подошел к ней. Они стояли совсем близко друг от друга.
Внезапно он хрипло произнес.
— Сядьте, пожалуйста.
Она покорно села. Ее мысли и чувства были в смятении. Она была так поражена его неожиданным появлением здесь, в Клэверинге, что не находила слов. Ее сердце билось сильно и неровно. Она не могла взглянуть на Юлиана, но чувствовала на себе его взор и угадывала каждое его движение.
— Зачем вы приехали сюда? — сказала она, наконец.
В следующее же мгновение он был около нее.
— Почему?
Его голос нарушил глубокую тишину благоухающего сада.
— Почему? Разве вы не знаете, не догадываетесь? Вы считаете меня низким и подлым человеком. О, я знаю, что после нашей последней встречи я заслужил ваше презрение. Но вы должны поверить мне, я постараюсь объяснить вам всю правду. Она покажется вам невероятной. Всю дорогу сюда я искал слова и доводы, чтобы убедить вас. Все так невероятно, фантастично, но это правда…
Он остановился на минуту, затем добавил тихо и униженно:
— Да, это правда!..
Внезапно он опустился на колени перед Сарой и она увидела его лицо, искаженное, страдающее, осунувшееся.
— Вы должны поверить мне, — пробормотал он, — вы должны простить меня.
— Хорошо, я верю вам.
— Сара, я ничего не знал.
Он умоляюще глядел на нее.
— Мне ничего не говорили. Я был болен, как вам известно. Целыми неделями я лежал без сознания под действием наркотических средств, пока не начал выздоравливать от сотрясения мозга. Я поверил тому, что мне рассказали, как Картон ударил меня и мой отец увез меня в бессознательном состоянии. Я узнал о процессе после того, как разбиралось дело. Я вначале совсем не видел газет. Я ничего не знал, пока Колин недавно не рассказал мне все. Тогда я поехал к вам. Теперь мне остается только единственный выход — предстать перед судом. Я вернусь в Париж и сознаюсь в правде, что я убил Картона, а вы взяли вину на себя и сидели в тюрьме из-за меня.
Наступила пауза. Было слышно его тяжелое прерывистое дыхание. Сара молчала.
— Сара, я ничем не могу отплатить вам, но за последние недели я отчасти искупил свою вину. Я поступил позорно и достоин презрения. Но я не знал, что творю, я поверил в вашу измену. Разве вы можете простить, что я оскорбил вас, разве вы можете простить мое поведение в тот вечер, когда вы пришли ко мне?
— Перестаньте! Не говорите об этом, — сказала Сара. — Ведь все это в прошлом и не имеет значения. Я не подозревала, что вам ничего не известно, и я знаю, как вы должны страдать теперь.
— Да, — прервал он резко, — я не могу жить с сознанием моей вины перед вами. Вы пожертвовали годом жизни ради меня, моей свободы, моего спасения. Неужели вы думаете, что я могу допустить, чтобы женщина защитила меня от заслуженного позора и осуждения…
Голос его пресекся, он прошептал беззвучно:
— А все мои подозрения о вас и Картоне, слова, которые я произносил тогда, оскорбления, которые нанес вам…
Сара пыталась заговорить, прервать поток его самобичующих слов.
— Перестаньте, перестаньте, — молила она.
Он умолк, и наступило молчание.
Сара старалась успокоиться, обдумать создавшееся положение. Она не могла взглянуть на Юлиана и смотрела на запад, алеющий в золотых и розовых красках заката. Она говорила себе: «Я должна победить, я должна уговорить его».
Близость Юлиана взволновала ее, лишила ее сил и уверенности. Она сжала стройные руки и сказала тихо.
— Юлиан, вы не должны делать этого. Ради меня вы не можете поступить таким образом. На суде вам придется рассказать обо всем и снова возбудить заглохшее дело. Разве вы хотите меня подвергнуть новому испытанию?