– Ну, что стало причиной драки? – пока я старательно жалела себя, прижимая салфетку к губе, Князев в упор смотрел на моих, увы и ах, одноклассников. Звенящая тишина была ему ответом. – Мне ещё раз надо спросить у вас, в чем дело?
Если бы кто-то мне сказал, что можно начать учёбу в новой школе с этого, то я бы нервно засмеялась и сказала, что вряд ли такое возможно. Да и вообще, весь этот день выглядит до ужаса сумбурно даже для меня самой. Но всё происходящее было правдой. Странной, немного дикой, но правдой.
Тут, видимо, до Дмитрия Александровича дошла простая истина: «Третий лишний». Напряженный взгляд зеленых глаз впился в меня не хуже клешни, нервируя и заставляя елозить на стуле. Я, между прочим, вообще не виновата.
– А ты, Ника? Как ввязалась в драку? Второе сентября, а ты уже влезла в неприятности.
Че во? Ввязалась в драку?! Дядь, ты ошалел?
– С чего вы взяли, что я – соучастник, а не пострадавший? – вслух, к сожалению, пришлось говорить совсем не то, о чем я думала.
Посверлив меня еще немного взглядом, Князев почти силком выпроводил к медику. В голове у меня словно бомба взорвалась и теперь туда-сюда летали обрывки каких-то мыслей и фраз, не желая снова собираться в кучу. Что вообще в этой школе происходит?! Почему такое чувство, словно у каждого здесь беды с башкой?
Пока я, прижавшись спиной к стене, пыталась придушить приступ «адавайсбежимнахрен», из кабинета раздался грохот. Словно упал книжный шкаф, зацепив за собой еще и пару стеклянных ваз. Что ж, пора и честь знать… В смысле, идти на поиски медика.
У меня все еще был какой-то странный шок, банальное неверие в то, что происходящее со мной – правда. Хотелось обратно, к подруге Лере, к своим одноклассникам, к маме. Не думаю, что эти мысли делают меня слабой. В конце концов, у каждого человека есть своя, определенная зона комфорта, выходить из которой иногда невероятно тяжело. Вот мне и было тяжело среди десятков незнакомых лиц, хоть я и старалась держать себя в руках и не подавать виду. Я пообещала себе перед отъездом, что выдержу все.
Спустившись на первый этаж, завернула в сторону спортивного зала. Там недалеко было несколько скамеек. На одну из них я-то и села. Достала из кармана телефон, чтобы оценить принесенный блондинистой макушкой урон. К моему облегчению, губа даже не опухла. Будем надеяться, что и небольшую ранку мама не заметит. С нее станется, примчит в школу выяснять, кто тут уже успел меня обидеть.
Звонок, прозвеневший минут через семь, вырвал меня из лап странного оцепенения. В столовую я шла уже из чистого упрямства, потому что организму требовалось заесть стресс. Набрав на поднос всего и побольше, я двинулась в сторону неприметного стола в углу, рядом с огромной кадкой, в которой буйным цветом цвела китайская роза. И вот тут-то мне уже никто не должен был… помешать. Небольшое блюдечко с аппетитными пирожками появилось на столе словно из ниоткуда. Следом за ним – хитрая мо… личность. Почему хитрая? Потому что пирожки явно совмещали в себе своеобразное извинение за разбитую губу и подкуп. Исход дальнейших событий зависел только от начинки «взятки».
– С чем? – отодвигая от себя уже опустевшую тарелку из-под борща, я переводила взгляд от парня к пирожкам.
– С вишней,– наклонившись ко мне, заговорщицки прошептал этот сомнительный тип, чем вызвал у меня что-то вроде безмолвной благодарности за угощение и еще более безмолвного интереса. Что ему, в итоге, от меня надо? Собственно, этот вопрос я и озвучила, не затягивая. – Хотел извиниться. Можно?
– Слушай, а ты уверен, что это ты должен извиняться, а не тот псих, который тебя, ну, буквально выкинул из класса?
Сидящий передо мной парень был симпатичным. Светлые волосы, этакий медовый блонд, правильные, немного острые черты лица делали его похожим на какого-нибудь баскетболиста из популярного сериала, а уж голубые глаза и ямочка на подбородке не оставляли никому шанса. Никому, кроме моего въедливого внутреннего голоса. – Мы, вообще-то, лучшие друзья, так что, считай, извиняюсь сразу за двоих.