— О, я буду очень благодарна вам! — Вздох облегчения вырвался из груди миссис Коллинз. — Они ничего не дают мне делать. Мэгги, перестань плакать. Джо, посиди спокойно. — Мать отстранила от себя мальчика. — Подожди немного, сейчас мама приготовит поесть.
Джо шлепнулся на землю и громко заплакал, к нему с ревом присоединилась Мэгги. Подхватив малышку на руки, Мисси пошла к своему фургону. С мальчуганом матери придется справляться самой.
Держа девочку на руках, Мисси ходила вдоль фургона, укачивала и баюкала ее, и Мэгги наконец уснула.
Когда Мисси вернулась к походному дому Коллинзов, хозяйка, накормив мужа и сынишку, уже мыла посуду. «Нашлось ли у нее время поесть самой?» — подумала Мисси.
Джо сидел на одеяле; он больше не плакал, но на щеках остались грязные разводы от слез. Ему явно хотелось спать.
— Спасибо, большое спасибо, — миссис Коллинз признательно улыбнулась. — Вы просто положите ее на кровать в фургоне.
Дело это, однако, оказалось не очень простым. Чтобы найти место для малышки, Мисси пришлось убрать с кровати кое-какие вещи. «В фургончике Коллинзов места еще меньше, чем у нас с Вилли, — изумилась Мисси, — а ведь в этой семье четыре человека».
Откинув служащее дверью полотнище, Мисси вышла из фургона.
— Похоже, Джо тоже хочет спать, — деловито сказала Мисси.
— Да, — вздохнула мать.
«Хорошо бы еще мальчику нашлось, где спать, — с надеждой подумала Мисси. — Кроватки я что-то там не заметила».
— Я уложу его, — предложила она бодро. Мисси старалась говорить уверенно, но вообще-то робела: пойдет ли малыш с незнакомым ему человеком?
Но мальчик на удивление охотно взял Мисси за руку, и они пошли к фургону. «Надо умыть ему лицо», — решила по дороге Мисси и, намочив краешек своего передника в воде, ловко вытерла размазанные потеки на горячей от слез мордашке.
Чтобы не разбудить девочку, Мисси осторожно положила Джо подальше от сестренки. Длинные ресницы малыша то и дело вздрагивали — он боролся со сном. «Заснешь, заснешь, — была уверена Мисси. — Отдохни как следует, крошка, тогда и капризничать не будешь. И маму свою порадуешь». Мисси на цыпочках вышла из фургона.
У миссис Коллинз меж тем все уже было готово к дороге, она заканчивала укладывать посуду.
— Вы бы прилегли рядом с детьми и тоже отдохнули, — осторожно сказала Мисси.
— Да, пожалуй. — Миссис Коллинз глубоко вздохнула и смахнула набежавшую слезу. — Не знаю, как и благодарить вас. Честно говоря, я уж подумывала возвращаться назад.
— Ну что вы! Все наладится, — была уверена Мисси. — А мы обязательно будем помогать.
— Спасибо. Вы очень-очень добры.
В это время на весь обоз раздалось громкое: «В дорогу!», и Мисси заспешила к своему фургону.
— Не унывайте, — уходя, подбодрила она миссис Коллинз. — А я зайду к вам попозже.
Миссис Коллинз кивнула и попыталась улыбнуться. Затем поспешно забралась в фургон. «В фургоне, конечно, очень жарко и душно. Разгар дня. Но для утомленной заботами матери это, наверное, самое желанное сейчас место», — порадовалась за нее Мисси.
Весь день Мисси то ехала в фургоне, то шла пешком. По дороге она болтала с женщинами и детьми, которые оказывались в этот момент рядом. Не без удовольствия молодая женщина познакомилась с миссис Стэндард, миловидной дамой, имевшей седую голову и хорошую осанку. У нее в семье было восемь детей — пять девочек и три мальчика. Миссис Стэндард была замужем вторым браком и на сей раз поставила перед собой очень нелегкую задачу — слепить в одно целое таких разных по характеру, темпераменту и возрасту восьмерых девчушек и мальчиков. Мисси восхищал энтузиазм миссис Стэндард и то чувство юмора, с которым она принимала всевозможные неурядицы. До замужества она жила в городе. Вышла замуж за вдовца, сельчанина, и столкнулась с совершенно иным жизненным укладом. Муж ее был убежден, что радуга поднимается с запада, а потому там и надо искать счастье. Что ж, миссис Стэндард не долго думая собрала всех восьмерых детей, нехитрый свой скарб и отправилась в дальний путь.
Обычно рядом с миссис Стэндард шла миссис Шмидт, маленькая, крепкого сложения дама. Она немного прихрамывала. У миссис Шмидт было трое детей — два взрослых сына и девочка восьми лет.
Обе дамы не отличались говорливостью. Словоохотливость миссис Стэндард с избытком была удовлетворена постоянными наставлениями, которые она давала своей многочисленной семье, а миссис Шмидт, казалось, вовсе не нуждалась в собеседниках. Она была человеком дела, а не пустых разговоров. Если уж миссис Шмидт бралась сама запасти хворост для костра, то кучка получалась не на один вечер.