Он стоял у раскрытой двери, и она чувствовала, что ее слова не дошли до него.
— Если вы воображаете, что вам удастся ввести свою любовницу в круг ваших легковерных друзей, то глубоко ошибаетесь, — продолжала она. — Ее подвергнут остракизму, не примут ни в одном доме, она будет изгнана из общества, а вы сделаетесь еще большим посмешищем, чем теперь.
Герцог ничего не ответил, а она подошла к нему ближе.
— Я ненавижу вас! Понятно? Я ненавижу вас! И я не пожалею жизни, чтобы вывести на чистую воду такого грубияна, как вы. А что касается этой маленькой проститутки, я всех поставлю в известность, кто она такая и откуда взялась. Будьте уверены!
Герцог по-прежнему молчал.
Он смотрел на леди Милли, приближающуюся к нему, и видел злобу в ее глазах, резкую мстительную линию ее рта и все ее дрожащее от гнева и ярости тело. Ему было странно, что когда-то он любил ее. Как он мог даже на минуту подумать о том, чтобы жениться на ней?
Подошел лакей, увидев, что дверь в вестибюль открыта.
— Проводите леди к экипажу, — распорядился герцог. Даже не посмотрев в сторону леди Милли, он пересек гостиную и вышел на террасу. Он смотрел в сад, пытаясь догадаться, где же может быть Селина.
Услышав, как отъехал экипаж, Этерстон вернулся в дом и поднялся наверх. Он догадывался, как Селина была напугана, и подумал, что, быть может, девушка закрылась в своей спальне и плачет.
Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел.
Селины в комнате не было, но на стуле он увидел очевидно специально подобранную к ее платью горничной соломенную шляпу, украшенную полевыми цветами и зелеными бантами. Рядом лежали пара белых перчаток и маленькая белая сумочка.
Значит, с облегчением подумал герцог, она где-то в саду.
Он быстро спустился вниз. Сначала он направился туда, где они вчера отдыхали под деревьями мимозы и где, он надеялся, Селина будет ждать его сегодня. Но ее и здесь не было, а шелковые подушки не были смяты.
Герцог пошел по извилистой тропинке, ведущей вниз, в глубь сада. Пройдя совсем немного, он встретил двух садовников.
— Добрый день, господин герцог, — приветствовали они хозяина.
— Не видели ли вы юную леди? — спросил Этерстон. — Мадемуазель Греттон.
— Нет, сударь. Никто здесь не проходил, а мы работали с самого полудня.
Герцог пошел назад. Другой дороги в нижние сады не было, и теперь, пробираясь сквозь деревья, он высматривал зеленое платье Селины.
Так он шел, пока не оказался у ворот. Здесь еще один садовник разравнивал гравий, постоянно приводимый в беспорядок лошадьми и экипажами, проезжавшими к парадному входу.
— Не видели ли вы здесь юную леди в зеленом платье? — спросил герцог.
— Да, господин герцог, видел, — ответил садовник. — Недавно. Мадемуазель пробежала мимо меня на дорогу.
— На дорогу?! — воскликнул герцог, не веря тому, что услышал. — А вы не видели, вернулась ли она?
— Нет, сударь, а я здесь все время.
Герцог поспешил к вилле. Он понимал, что если Селина убежала без шляпы и сумочки, значит то, что сказала ей леди Милли, привело ее к бегству. Из парадного входа навстречу ему вышел полковник Грейсон.
— Что-нибудь случилось, ваша светлость? — осведомился он.
— Случилось, — ответил герцог, — леди Милли обидела Селину и выгнала ее.
— Как только мне сказали, что приехала леди Миллисент, я сразу понял, что что-либо подобное должно случиться, — сказал полковник Грейсон.
— Куда могла уйти Селина? — недоумевал герцог.
В его голосе слышалась доселе незнакомая секретарю нотка отчаяния.
— А друзья у нее есть? — поинтересовался полковник Грейсон. — Быть может, она ушла домой?
— Нет, нет. Это невозможно, — ответил герцог.
Он поднес руку ко лбу, как бы пытаясь обдумать ситуацию. При этом он понимал, что ему предстояло совершить еще один подвиг Геракла! Им, казалось, не было конца, и герцог чувствовал, что это испытание послано ему свыше. Он дважды спасал Селину из самых безнадежных ситуаций, и теперь долг чести повелевал ему найти девушку. Но куда она могла уйти? Она никого не знала в Монте-Карло, и только Этерстон мог осознать всю абсурдность предположения полковника Грейсона, что она могла отправиться домой.
Девушка, должно быть, была сильно напугана и больше всего нуждалась в ощущении безопасности, которое, он знал, приходило к ней, когда рядом с ней был он.
— А может быть, она где-нибудь спряталась? — тихо спрашивал он себя. — Ждет, пока уедет леди Милли?
И вдруг неожиданно герцога осенила мысль, что Селина, вероятно, думала не о себе, а о нем. Леди Милли, без сомнения, сказала девушке, что ее присутствие делает его посмешищем. Любя его, Селина, вероятно, хотела защитить его, как он защищал ее.