- Потерпи и поработай ещё чуть-чуть, милая, головка уже прошла!
И через минуту, раздался детский плач. Это было сейчас, самое приятное, что я, когда-либо, слышала в своей жизни.
А ещё через пару секунд, в дверях появился муж, в тулупе и весь в снегу. Мама мужа и Глаша спешно укрыли сына, а муж кинув на пол тулуп, кинулся ко мне, зарывшись лицом мне в шею. Когда он оторвал от меня своё лицо, я заметила на глазах слёзы.
Ему поднесли нашего сына. Несмотря на то, что ребёнок родился крупным, в руках мужа он казался крошечным.
Муж растерянно улыбался, время от времени утирая слёзы, и покачивал нашего сына.
- Виктор. Пусть он будет Виктором! – сказал муж, с ожиданием глядя на меня. – Победитель! Он сегодня одержал главную победу в своей жизни. Победу, за жизнь.
Я лишь улыбнулась мужу, и утвердительно покачала головой. А его мама и Глаша, молча утирали слёзы.
Пол дня борьбы за жизнь, и не только ребёнка, но и моей. Да, сегодня нам всем досталось. А вся семья радостно улыбалась, по очереди укачивая ребёнка на руках.
И никто из нас не знал, ещё об одном событии, которое случилось сегодня, в нашем городе.
Глава 18
Аврора
Я стала довольно быстро оправляться, несмотря на тяжёлые роды. И всё это, благодаря заботам мужа, мамы и Глаши. Да, мамы, а не свекрови. За столь короткий срок, она подарила мне столько тепла, ласки, и окружила таким вниманием и заботой, что она стала для меня родной.
С первого дня рождения сына, в доме началась суета. В доме появилась швейная машинка, и чуть ли не круглосуточно меняя друг друга, то мама, то Глаша, на ней шили пеленки, распашонки, чепчики, одеяльца.
Видя, как каждый день эта горка приданого моего сына растёт, мне казалось, что это много. Но вскоре я убедилась, что нет.
Мне хотелось, хотя бы, стирать вещички сына, и чем то быть полезной. Но меня всегда отводили в сторону, со словами, что и на мой век хватит.
И мне оставалось, лишь кормить сына и любоваться им.
Муж принёс кроватку качалку, наверное от сестры, и счищал с неё облупившуюся краску, и наносил новую. Уже был готов новый матрац, для кроватки.
В доме работа кипела. У всех был усталый вид, но все улыбались.
Через две недели, после рождения сына, в наш дом явились чекисты, и увели мужа, без объяснения причин.
Я кинулась к своей одежде, но меня остановили мама с Глашей. И сами напуганные, они привели ко мне повитуху, и ушли по направлению к зданию городского совета.
Прилипнув к оконному стеклу, я смотрела вслед уходящей мамы и Глаши, и слёзы ручьями капали из глаз.
Повитуха, она же травница, заварила мне какую-то траву, для успокоения, которую я чуть не вырвала.
И всё приговаривала, что мне никак нельзя сейчас волноваться, может молоко пропасть.
Она всё вспоминала, как проходили роды, и качая головой приговаривала, что будь я постарше, не смогла бы родить такого крупного ребёнка.
Я краем уха слушала её. Но все мои мысли, были о муже. Даже сын, всегда спокойный, стал проявлять беспокойство.
Еда не лезла в горло, но я заставляла себя есть, под одобрительные кивания повитухи.
Наконец, вернулись мама и Глаша. По их внешнему виду и заплаканным глазам, я поняла, что дело совсем плохо.
Мама тяжело опустилась на скамейку, и сквозь слёзы, сказала:
- Гришу и ещё троих мужчин обвиняют, в поджоге зернохранилища. Зерно, которое отбирали у горожан на семена, всё сгорело.
К маме подошла повитуха, с тем же отваром, что она давала мне, пытаясь её успокоить.
Никто из нашей семьи, даже не слышал о поджоге. В последнее время, все были заняты работой.