Его слова, словно удар под дых, лишили меня возможности дышать. Я ещё раз взглянул на Семёна, затем на его сестру.
- Думаю, в похищении семян и поджоге, замешаны и его братья. Один он, не смог бы это сделать! – добавила его сестра.
Молча, ничего не говоря, я вышел из дома. Мне срочно нужен был воздух. Возле калитки я остановился, и открыв рот, большими порциями вдыхал и выдыхал, морозный воздух.
Всю дорогу до дому, я пытался осознаить услышанное. Но возникшую в голове мысль «доложить чекистам», я отмёл, так как не было доказательств, что это дело рук председателя городского совета. Дом был, Семёна. И они вполне, могут обвинить его. А это значило, что мои племянники, останутся без отца.
Я понимал, что здесь надо, хорошенько всё обдумать.
Дома меня встретила улыбающаяся жена, а я прижал её к себе, так словно не видел долгие годы.
- А что ты так задержался, сынок? Я уже думала, остынет всё? - Доставая из печи новый протвень с выпечкой, спросила улыбаясь мама.
Стараясь изобразить беспечность, и взяв со стола кусок вертуты с творогом, я ответил:
- Да, Семён перебрал! Пришлось, немного помочь ему.
Дети тут же подхватили, словно пытаясь подтвердить, правдивость моих слов:
- Папа даже, упал в сугроб!
Я улыбнулся маме, а она лишь пожала плечами.
Вечером, проводив детей до калитки, я сказал старшим, что они теперь и сами могут приходить к нам, когда захотят. Я смотрел в глаза старших, и мне не хотелось верить, что им всё известно.
Наверняка, в доме, они слышали ссоры родителей. А может, и видели самого председателя.
Прошла неделя, а я всё так и не смог решиться, сообщить чекистам про зерно.
На следующий день, утром, чекисты сами пришли в дом. Жена, не смотря на мой запрет, тут же последовала за мной в коридор, где Глаша уже открыла им дверь.
Главный чекист вошёл в дом, приказав остальным оставаться во дворе.
Жена, вцепившись мне в руку, стояла за моей спиной. Я слышал её, учащённое дыхание. Мама с Глашей стояли возле двери, ведущей в столовую.
- Григорий, могу я с Вами поговорить? – спросил он, молча оглядев всех женщин.
- Проходите, – указывая на двери столовой, сказал я.
Пропустив его, я последовал за ним вместе с женой, которая так и не выпустила мою руку.
- Мне хотелось бы поговорить, наедине, – сказал он, слегка улыбнувшись.
Я выпроводил жену, хотя видел, что она вот-вот готова разрыдаться. Её подбородок, уже подрагивал.
Передав жену в руки мамы и Глаши, я вернулся в столовую, прикрыв дверь.
В знак одобрения, он улыбнулся и сел за стол.
- Я знаю, Ваша семья уже натерпелась. Но пришёл я сюда, совсем с другими намерениями.
Он откинулся на спинку стула, и взглянув на меня, спросил:
- Что Вы знаете, о председателе городского совета?
В голове моей, тут же мелькнуло предположение, что тот пожаловался. Но чтобы не вызывать подозрений, ответил:
- Я его плохо знаю. В наш город, он приехал по назначению.
- Мне показалось, что народ ему не доверяет? Я не прав? – спросил он.
- Не, замечал. У меня, семья. Я единственный, кормилец. Мне некогда сплетни собирать! – спеша закончить не приятный разговор, сказал я.
- Но у меня есть основания полагать, что он замешан в поджоге, – продолжил он, буквально буравя меня своим взглядом.
Я попытался справиться с волнением, но кажется у меня не получилось, потому, что он достав из кармана записку, развернул её и подвинул мне.
- Вот эту записку, я обнаружил вчера вечером, у себя на столе. Это, Ваша записка? Это, Вы её написали?
Зная, что это не моя записка, и даже не глядя, я открыл дверь и попросил Аврору, принести письменные принадлежности.