- Глаша, вели горничной сходить за цветами. Мы едем на кладбище.
Удивлённая женщина, лишь махнула головой.
Через час, мы уже садились в экипаж. Как вдруг, к нам подъехал племянник ювелира и ростовщика. В руках у него был роскошный букет цветов, и он быстрым шагом шёл в нашу сторону.
- Доброе утро, Аврора Михайловна! Разрешите мне засвидетельствовать своё почтение, и поздравить Вас с днём рождения! – и улыбаясь, протянул мне букет.
- Спасибо, Натан Давидович! И позвольте откланяться, мы очень спешим, – быстро произнесла я. Хотя чувствовала, что была суховата в высказываниях.
- А Вы на прогулку собрались, Аврора Михайловна? – не унимался мой собеседник.
- Нет на кладбище, – ответила я в надежде, что он отстанет.
- Тогда может, я Вас подвезу? – он обернулся, указывая на свой экипаж.
- Нет, благодарю Вас! – уже более сухо ответила я.
- Могу ли я, сегодня вечером, засвидетельствовать Вам своё почтение, Аврора Михайловна?
- Извините, Натан Давидович, но Вы же знаете, мы не принимаем из-за траура, – я поклонилась, и села наконец в экипаж.
Лишь когда экипаж тронулся с места, я вздохнула. Я боялась этого человека, хотя и не знала почему.
Глава 5
Аврора
Еще издали завидев могилу матери, у меня слёзы полились из глаз. Глаша взяла меня за руку, тем самым напоминая мне о том, что на кладбище плакать нельзя.
Я пыталась справиться со слезами, но у меня никак не получалось, слишком многое мне хотелось рассказать маме. Слишком много наболело.
А сейчас, глядя как Глаша убирает с могилы сухие цветы, я подумала, а вдруг это правда, и мои слезы и слова могут нарушить её покой. Я быстро вытерла слёзы, и обратила внимание что вокруг могилы натоптано. Это мог сделать только один человек - отец. Я вдруг подумала, как же ему наверное сейчас тяжело, если он приходит сюда каждый день. Аккуратно уложив цветы на могильный холмик, я приняла решение.
Я не стану расстраивать маму, рассказывая о том, что я не умею жить без неё. А самое страшное, как оказалось, и отец тоже не умеет. И что он всё чаще и чаще ищет успокоение в вине.
Я лишь сказала маме, что скучаю, низко поклонилась и ушла. А Глаша перекрестившись, тоже поклонилась и пошла за мной.
Обратно мы ехали молча, каждый думал о своём. Но я ехала и уже знала, как поступлю. Завтра я выйду на работу в мастерскую, и буду помогать папе.
Сегодня мы действительно гостей не приглашали. Но меня пришли поздравить крёстная и её дочь. Мы сидели, пили чай, когда отец вошёл в гостиную с большой коробкой. Он подошёл ко мне поцеловал, и торжественно вручил коробку. Я развернула и ахнула, а следом за мной Глаша, с крёстной и её дочь.
Кинувшись на шею к папе, я поцеловала его. Это был полушубок из серебристой норки. Примерив его, я почувствовала себя королевой.
Я даже не заметила, как папа стоит в сторонке, и тайно вытирает слёзы.
- «Может у нас всё получится, может мы справимся?» - думала я кружась перед гостями, в своём королевском полушубке.
Крёстная с дочерью уехали, и я вдруг подумала, что я впервые улыбнулась после смерти мамы.
Утром я проснулась пораньше, с твёрдым намерением пойти помогать в мастерской, и научиться наконец тому, что умела мама. Горничная и Глаша уже были на ногах. Я постучалась в комнату отца. Но никто не ответил. Я испуганно оглянулась к Глаше.
Она отодвинула меня в сторонку, и толкнула дверь. Папа лежал на кровати, в одежде, в руке он держал бутылку пустую, из которой вино вылилось на постель, образовав большую, уродливую лужу. На полу валялись ещё две пустые бутылки.
Он так и не проснулся, когда мы вошли. В воздухе витал лишь запах алкоголя, и слышен был его храп.
Я заплакала, и выбежала из комнаты отца. И всё твердила себе:
- «Ничего не вышло, у меня ничего не вышло!»
Потом взяв себя в руки, мы с Глашей ушли в мастерскую. Наказав, при этом горничной, следить за отцом.
Управляющий одобрил моё решение. И просил напомнить отцу, что некоторые ткани он так и не заказал. А готовый товар, так и не забрали скупщики.