Я вкратце рассказал маме всё, упустив лишь безобразную сцену с племянником ростовщика.
Мама внимательно выслушав, с грустью посмотрела на меня. И медленно встав из-за стола, проговорила:
- Вот и на твою долю горечь выпала, мой сильный сыночек.
Она тихо ушла, а я направился в свою комнату переодеться, и намереваясь уже сегодня начать поиски семян.
Мама вошла тихо, я как раз надевал рубаху. Она подошла близко, и как в детстве, помогла мне поправить рубаху сзади.
- Вот, сынок, это тебе поможет, – и положила на мою кровать небольшой узелок.
Я, удивлённо глядя на маму, развернул его, и так и сел на кровать. В узелке лежали изделия из золота и драгоценных камней. Здесь были броши, серьги, кольца, ожерелья и даже цепочки.
Приподняв узелок, словно пытаясь определить его вес, спросил, не в силах скрыть радости:
- Откуда такое богатство, мамочка?
- Это подарок твоей прабабушки. Когда-нибудь я тебе расскажу о ней. Я хотела перед смертью разделить это между тобой и твоей сестрой. Но пришла пора им ещё раз послужить на благо нашей семьи. – C грустью сказала мама.
- Значит и отцу приходилось ими попользоваться? – мне всё ещё не верилось в происходящее.
- Приходилось, сынок, приходилось. А теперь отдыхай, я уже и воду грею. Скоро ужинать будем, – и она так же тихо вышла из комнаты.
А я ещё некоторое время разглядывал содержимое. И хоть я не был знатоком ювелирных изделий, но я чувствовал, что у меня в руках настоящие ценности.
Утром я выехал раньше обычного. Я планировал вначале поехать к продавцу семян, чтобы он случайно их не продал. А потом уже к ростовщику.
Насвистывая песенку я въехал в просыпающийся город. Продавец семян оказался хорошим человеком, и слово своё не нарушил.
Я развернул свой экипаж и поехал к ростовщику. Уже поворачивая на нужную мне улицу, мимо меня буквально промчался экипаж, да так близко, что мне пришлось изрядно постараться, чтобы успокоить свою лошадь.
Проехав несколько десятков метров, я услышал женские крики. Чем ближе я подъезжал к переулку, тем отчётливее они были слышны.
Я повернул лошадь в этот переулок, и увидел, как двое мужиков напали на экипаж. Один из них, стащив девушку из коляски, грубо оттолкнул её, и она упала на землю. А второй, в это время, пытался отобрать у мужчины трость, которой тот яростно отбивался. Кучер же, отбежав на безопасное расстояние, осматривался по сторонам, видимо в надеясь на помощь прохожих.
Не дожидаясь полной остановки экипажа, я спрыгнул на ходу, и подоспел в тот момент, когда напавшему на мужчину грабителю удалось отобрать трость, и он собирался ею нанести удар мужчине.
Схватив его, как котёнка за шкирку, и развернув, я ударил его по лицу, и отбросил на проезжую часть. Второй, не дожидаясь той же участи, пустился в бега.
Я подошёл к девушке, она всё ещё сидела на земле, и тихонько всхлипывала.
Взяв её за плечи, я помог ей подняться. Руки её и платье, были в грязи. Шляпка на голове съехала, а волосы растрепались. Я достал из кармана носовой платок, который мама всегда заботливо кладёт мне в карман, и передал его девушке.
Она подняла на меня взгляд, полный слёз, и я узнал её. Это была она, та самая девушка, которую я встретил в кофейне.
В близи она была ещё прекраснее, несмотря на все последствия нападения.
Какое-то время я стоял и смотрел на неё, не смея пошевелиться. Первым опомнился мужчина. Он спустился из коляски, и подняв свою трость с земли, подошёл к нам.
- Спасибо Вам, молодой человек! – проговорил он, протягивая мне руку.
Словно опомнившись ото сна, я пожал его руку, и тоже узнал в нём того самого мужчину.
- Не стоит благодарности. На моём месте так бы поступил каждый. Но кто это такие. Может отвезти Вас с ним в полицию? – спросил я, указывая взглядом, на всё ещё лежащего на земле одного из нападавших.
- Стоит, молодой человек, поверьте мне стоит! Не думаю, что он что-то знает. Скорее всего это наёмники. Мы ведь, как раз едем из полиции. Сегодня ночью кто-то выбил все стёкла в мастерской. Проникнуть внутрь им не удалось, там решётки на окнах. Скорее всего, это очередное психологическое давление. – Изложил свою версию мужчина.
Я тут же подошёл к нападавшему, и нагнувшись над ним, спросил: