В ожидании удачи прошли февраль и март.
А в апреле Лиза с бабушкой первый раз съездили на дачу, в Зараево. Осмотрелись, вдохнули весеннего воздуха и повеселели. Наталья Сергеевна была оптимисткой. «Хорошо, что во мне сработали ее гены», – с благодарностью к небесам решила Лиза. В Зараево она несколько раз проходила мимо безмолвных дач Макаровой и ее подруги Леси Рюминой. И всегда во время таких прогулок думала о социальном неравенстве. А еще о фанаберии некоторых и хамстве.
Спустя пару дней Лиза убедилась в том, что все-таки обладает кое-какими телепатическими способностями. Вечером раздался телефонный звонок. В трубке она услышала голос Леси Рюминой. Все сразу встало на свои места. Свинюшка Зинка слегка заволновалась перед дачным сезоном. Зимой ее хамский поступок сгинул в снежных вьюгах огромной Москвы. Но Зараево – не мегаполис. Это маленький летний островок, где все на виду. Несколько лет Лиза редко посещала дачу. Но вполне могла появиться в любой момент. И Макаровой стало не по себе. А вдруг Лиза встретит кого-то из их прошлой тусовки на лесной тропе и расскажет о том, что Зинкой забыто решительно все. Милые детские забавы. В отрочестве – совместные костры. Мини-пикники. А главное – хоть какая-то верность прежней дружбе. И теперь у Макаровой два кумира: деньги и связи. Это не гармонировало с бывшими зараевскими вечерами, теплыми и романтичными.
«Итак, Макарова выслала авангард». Зная, что Лиза с ее экспансивностью вполне может послать ее к очень дальним берегам, Зинка поручила разговор Лесе. В Лизиной памяти всплыло лицо Рюминой, которое так и светилось лукавством. Маленькие желтые глаза. Привздернутый носик. А ближе к лету – обязательная россыпь веснушек на скулах. Леся была из породы лукавых хохотушек.
– Лиза, привет.
– Чао, – словно нехотя откликнулась она. Леонтьевой было интересно, к каким уловкам прибегнет Леся для восстановления их с Зинкой отношений. Но Лиза не подала вида.
– Как поживаешь?
– Соу-соу, как говорят англичане. Так себе.
– Я тоже. Но мы-то хоть «соу-соу», а вот Зинуля… Я ведь единственная из нашей зараевской компашки была на похоронах. – Ее голос звучал с горечью и надсадой.
Лиза опешила.
– На каких похоронах?!
– Зинули.
– Какой Зинули?!
Она не осознавала сейчас, что задает идиотские вопросы.
– Нашей Зинули.
– Она умерла?!
– Ну ты же знаешь… – уныло сказала Леся.
– Нет! Впервые слышу! – Лиза не могла прийти в себя от неожиданного известия. – Когда? Вчера?
– Что значит «вчера»? – Голос Леси задрожал. – Да очнись ты, Лиза! Я говорю о Зине Макаровой!
– Да поняла я, поняла! Я спрашиваю: когда она умерла?
В ответ в трубке послышалось сопение. После томительной паузы раздалось:
– Давно…
– Что значит – давно?! – взорвалась Лиза. – Три дня назад? Неделю?
– Еще осенью. Я думала, ты знаешь…
У Лизы перед глазами поплыло светлое пятно ее торшера.
– Откуда я знаю?! Никто не позвонил! Не сказал! Все обалдели! – Она кричала, так как горькое раскаяние сжало Лизино сердце. Зинка уже слышала ангельский хор, а Лиза все продолжала обличать ее в душе. Прошлой осенью. Это было ужасно. Зинка не ответила на ее телефонный звонок, потому что лежала в морге, а Лиза обзывала покойницу, добавляя к прежним своим грехам этот новый. Как теперь выкручиваться на страшном суде?!
– Не обижайся, – тихо сказала Рюмина, когда Лиза наконец выплеснула весь свой гнев. – Такова была воля ее близких. Зинулю хоронили только они. Больше никого.
– Их воля! – вскрикнула Лиза. – Почему это всегда воля наших родственничков превалирует над нашей?! А воля покойной?! Какова была воля покойной?!
Опять повисла пауза. Затем Леся всхлипнула.
– Какая там воля… Зинуля ведь не верила, что умирает.
– Мгновенная смерть?
– Нет. Не мгновенная. Но скоропостижная. Зинуля, как говорится, свернулась буквально за пять дней.
– От чего? – Теперь уже задрожал и Лизин голос.
– Сначала вроде бы бронхит. Потом вирус спустился к легким. А там. Воспаление легких. В общем, быстрая смерть.
Лиза уточнила дату, и все совпало. Да, она видела Зинку Макарову за три дня до ее ухода отсюда. В памяти всплыло лицо цвета старой слоновой кости. Но Лиза тогда и подумать не могла, что это – предвестие кончины.
– Ужасно, – пробормотала она.
– И не говори.