Злость заструилась по венам огненным потоком, руки сжались в кулаки, а отчаянный стон сорвался с губ.
Я, как была в домашних тапках, так и вылетела на улицу, благополучно забыв про куртку. А на улице хоть и весна, но ещё было прохладно. Только меня грела ненависть. Слуха коснулись мерзкие голоса тётки и её муженька. Они обсуждали стоимость нашего участка! Да как они смеют?
Злая как чёрт, выскочила из-за дома и несясь на всех порах подлетела к калитке, успевая захлопнуть её, прежде чем тётка смогла зайти.
- Пошла вон! — прошипела я. Были бы зубы как у волка, оскалилась бы. Я на что угодно готова, чтобы эта снова не довела бабушку до больницы.
- Лерочка, — тётка сделала вид, что не видит моей ненависти и растянула на толстых губах приторную улыбку. Красная помада отпечаталась на белых зубах, вызывая омерзение.
- Не смей, — только и смогла выдавить из себя. До белых костяшек сжала калитку, уверенная, что останутся занозы. Но разве не плевать?
- Милая, ну как ты встречаешь родную тётю? Не чужие же люди, — эта непробиваемая буквально светилась дружелюбием. Но глаза говорила за неё. Ненависть и жадность, блестели тёмными всполохами.
Тётка переступила с ноги на ногу, длинная чёрная юбка колыхнулась, открывая сетчатые колготки. Да как можно додуматься на такие окорока, натянуть сетку? Её сокрушённый вздох отозвался новым колыханием верхней части тела, которую и грудью назвать не получается. Там целая желейная композиция, выскакивающая из выреза красной блузки. Боже, на это смотреть больно. Но лучше на это, чем на дружелюбное лицо, которое хочется подправить.
- Девочка моя…
- Не называй меня так! — я резко открыла калитку, и шагнула со двора, оказываясь нос к носу с тёткой. На секунду в её глазах мелькнула капля страха, тут же утонув в жадности. — Ты лишилась этого права, как только предала сестру.
- Лера, — тётка вздохнула, а её муж, всё это время, маячивший за спиной, покосился на машину. Спрятаться хочет? Помнит, как в прошлый раз я его приложила поленом, когда тот посмел меня коснуться, чтобы якобы успокоить. — Лера, ты ещё не выбросила эту дурь из головы? Ну сколько можно тебе говорить – не трогала я денег твоих родителей. Ты же сама знаешь, полиция ничего не нашла. Возможно, тот кто сообщил про аварию, успел обчистить их.
Я закрыла глаза, успокаиваясь. Снова эта песенка. Только никто в неё не верит.
- Уезжай, — открыв глаза, я уже была абсолютно спокойна. Не хотела я снова поднимать эту тему и марать память родителей в этой грязи. — Уезжай, и не смей больше показываться мне на глаза, — окатив тётку ледяным взглядом, я сложила руки на груди.
Только ей не было дело до моих терзаний, главным для неё всегда были деньги. И сейчас, на её горизонте маячит внушительная сумма от продажи дома. Раньше он принадлежал родителям моей бабушки и её старшей сестры Жени – матери тётки.
Как только старшей дочери исполнилось восемнадцать, родители построили ей рядом дом. А тот в котором жили сами, остался младшей дочери. Сёстры были дружны и никогда не ругались из-за наследства, к тому же оно у них было равным – каждой достался дом и участок земли. Девочки выросли, у каждой была своя семья, но все продолжали жить дружно. Единственная дочь бабы Жени уехала учиться в город, где и стала матерью одиночкой, но потом встретила мужчину, у него тоже был сын. Вот и поженились они. Тот работать не хотел, а зарплаты тётки не хватало. Вскоре умер отец и ушлая доченька под предлогом, что матери нужен уход, уговорила её продать дом и переехать к ним.
Дальше я не знаю, как сложилась жизнь бабушки Жени в городе. Видела я её последний раз на похоронах родителей, и уже тогда она выглядела совсем дряхлой изнеможённой старушкой. Но что я тогда могла сделать? Да и теперь не могу, тётка опекун матери и даже если я захочу забрать бабушку Женю к себе, мне это никто не позволит.
Но ведь они приехали говорить не о благополучии матери! Тётка приехала давить на мою бабушку, она попытается манипулировать ей, шантажируя сестрой.
- Ты к дому не имеешь никакого отношения, и наших денег тебе не видать, — тихо прошипела я, делая шаг к тётке. — И ты больше не посмеешь подойти к бабушке без последствий для себя. Не посмотрю, что ты старуха, оттаскаю за наращённую шевелюру и запихну в машину. Так что, ты хватаешь своего слизняка и покидаешь нашу жизнь раз и навсегда.