— Как она? — увидев на ступеньках пропускника куривших Вадима и Костю, озабоченно спросила она.
— Как положено, — ответил за Белова Костя.
Маковецкая достала свои сигареты, но снова спрятала их в сумочку.
— Я позвонила врачу, он уже едет. Очень удивлен сроком, хотя ничего катастрофического. Ребенок на этом сроке считается доношенным.
— Это я ее расстроил, — нашел в себе мужество признаться Белов. Он прикурил очередную сигарету. — Я сорвался. Но она несла такую ерунду! Я хотел остановить ее. Она совсем потеряла голову.
— А твоя, считаешь, на месте? — строго спросила Маковецкая. — Я знала, что все не случайно. Вадим, не буду ничего тебе сейчас говорить. Моли Бога, чтобы все закончилось хорошо. — Вероника Сергеевна легко взбежала по ступенькам и скрылась за тяжелой, бордово-красной дверью.
— Ну, ты кретин, Белов, — сквозь зубы тихо сказал Проскурин. — Нашел время характер демонстрировать. Совсем охренел!
— Хоть ты не добивай, ладно? — раздраженно махнув рукой, огрызнулся Вадим.
Через пару минут вышла Маковецкая.
— Поезжайте домой. Вы, молодой человек, свое дело сделали, теперь ждите результатов, — многозначительно глядя на Белова, сказала она. Вадим подумал, что ее отношение к нему изменилось навсегда, окончательно и бесповоротно. Делать нечего, за ошибки приходится платить. Он считал, что холодность Маковецкой в данном случае — не самая высокая цена. — Я позвоню, когда будут новости.
По дороге Вадим уговорил Костю зайти к нему. Тот согласился, видя, что другу страшно оставаться одному. Вика забросала их вопросами: что да как?
— Викуся, ты слишком быстрая. Мы в стадии ожидания, — ответил Костя.
Вадим достал из бара бутылку коньяка, рюмки. Приготовленные Валей бутерброды, салаты стояли на столе.
— Предлагаю расслабиться, чтобы облегчить долгие минуты ожидания.
— Не рановато ли, может, дождемся звонка с известиями от Маковецкой? — спросила Вика. Мужчины посмотрели друг на друга.
— Заправляй салаты, выпьем по рюмочке, а то меня скоро трусить начнет, — вручая Вике банку майонеза, решительно сказал Вадим. Сам он нарезал хлеб, лимон, поджарил сосиски. — Прошу к столу. Костя, иди к нам.
Проскурин оторвался от просмотра выпуска новостей.
— Я зол на тебя, Петрович, — поднимая наполненную коньяком рюмку, сказал он. — Однако, учитывая, что ты на наших глазах проходишь стадию перерождения, входишь на очередную ответственную ступень развития мужчины, я не буду высказывать своего негодования основательно.
— Что натворил этот будущий папаша? — улыбаясь, спросила Вика.
— Не будем копаться в недавнем прошлом, — ответил Костя. — Лучше выпьем за скорейший, беспроблемный исход Валюшкиных страданий.
— Господи, как подумаешь, мы тут сидим, трапезничаем, а ей-то совсем не до смеха, — покачала головой Вика.
— Давайте, ребята, — Белов приподнял свою рюмку и одним большим глотком выпил ее содержимое.
Вика отпила чуть-чуть, закусив лимоном крепкий, обжигающий напиток. Костя смаковал небольшими глотками. Он считал себя знатоком коньяков, вин.
— Нормально пошло!
— Я очень рад, — накладывая Вике салат, ответил Вадим. — Закусывай, дегустатор.
Они выпили еще по рюмочке. Закурили. Разговор перешел на дела фирмы. Вика вздохнула, достала пачку «More» с ментолом. Две зажигалки чиркнули перед длинной коричневой сигаретой. Быстрым движением, Вика коснулась двух язычков пламени, благодарно кивнув. Она смотрела на Вадима, пытаясь понять, почему в разговорах Костя называл его «вечный муж».
— Если он ставит целью покорить, он делает это молниеносно, незаметно, профессионально, — улыбаясь, раскрывал секрет Костя.
Наверное, Вика не попала в число тех, кого хотел бы соблазнить Белов. Его обаяние никак не коснулось и не задело девушку. Может, дело в том, что и красавчик Вадим был не в ее вкусе и интуитивно чувствовал это. Он производил впечатление чего-то хрупкого, нежного, а Вике в мужчине нравилось совсем другое. Проскурин с его неуемной фантазией, оптимизмом, трудолюбием принадлежал именно к тому типу мужчин, к которым она была неравнодушна. Вот и сейчас Белов выглядит растерянным и поднимает себе тонус очередной рюмкой коньяка, а Костя, как всегда, собран, точен, подтянут. Спиртное никогда не делает его глупым или мрачным. Прибавляет немного смешинки и только.
Белов заметил, что гостья внимательно смотрит на него.
— Ты будто видишь меня впервые, Виктория, — воспользовавшись паузой в разговоре с Костей, сказал Вадим. — Не надо сегодня строить мой психологический портрет. Я сам на себя не похож в данный исторический момент.