А он и не думал, что его действительно ждут. Просто понял, что это было единственное, что она могла сказать в такой момент. Только этим и отблагодарить за то, что всегда в любую минуту готов он прийти на помощь. Просьбы касались таких мелочей, как, к примеру, сегодняшние. Тяжело ли сесть за руль и проехать сто, двести километров? Это только в удовольствие. Да и с Валюшкой пообщаться лишний раз ему в радость. Росла на его глазах. Теперь точно все понимает. Но никогда, оставаясь наедине, Ермолов не заводил со Стешей разговоров о том, чего столько лет терпеливо ждал. Сейчас он был уверен, что ее сердце теперь и подавно никогда не откроется для него. И пока она горевала дома, прибирая со стола, мысленно разговаривая то с ним, то сама с собою, он угрюмо вел машину. Единственное, чего очень хотелось, — курить. Ермолов сдерживал себя, жевал размокающую во рту спичку. Выплевывал, брал следующую и был рад, что женщины сидят сзади. Им в первую очередь было бы неприятно наблюдать за ним, а Вадиму, кажется, есть о чем подумать. Уставился в окно, поджал губы и играет бровями. Наверняка что-то прокручивает в голове. Пусть, хороший парень, только намается с ним Валентина. Ермолов по каким-то ему одному известным признакам безошибочно определял, выгулялся мужик или нет. Глядя на Белова, он чувствовал, что тот не готов к семейной жизни. В селе не любят «кузнечиков», которые скачут из одной постели в другую. Понятие семьи здесь соблюдалось по-разному. Но многочисленные штампы в паспорте не приветствовались. Погуливай себе потихоньку, но и о доме, жене, детях не забывай. Противоречивая логика, но Ермолов был одним из тех, кто придерживался ее. Одно он знал для себя, что со Степанидой он был бы счастлив, как ни с одной другой женщиной. Но это только мечта, та, которая на всю жизнь. Растянутая на долгие годы мука, отказаться от которой не находишь сил.
Очередная спичка размокла, Евгений Федорович выматерился про себя, выбросил ее в щелочку окна. Включил радио, удивляясь, что не сделал этого сразу. Сзади раздались возгласы одобрения. Вале и Веронике Сергеевне было о чем поговорить, они стали чувствовать себя более раскованно. Теперь нежелательное для ушей Вадима будет приглушаться льющейся из приемника музыкой.
— Знаешь, что я хочу тебе сказать, девочка? — наклонилась к уху Валентины Маковецкая. Она сделала это для придания своим словам большего значения. — Семье нужны традиции. Они ее укрепляют, делают единственной в своем роде, понимаешь?