Джиллиан повторила нужные слова и надела кольцо Максу на палец, испытывая удовлетворение от того, что это была двусторонняя сделка — он тоже будет носить клеймо брака.
— Объявляю вас мужем и женой.
Впервые после того, как он узнал о существовании Этана, Макс расслабился.
— Можете поцеловать невесту.
Макс посмотрел ей в глаза, и ее вдруг затопило осознание: ее муж.
— Спасибо, — мягко сказал он и наклонился к ней.
Не в силах пошевелиться, она приняла легкое касание его губ, закрыла глаза и тоже расслабилась. Дело сделано.
Его жена и сын.
Макс, Джиллиан и Этан вышли из часовни под яркое солнце Лас-Вегаса. Его жена, на которой он женился, только чтобы обеспечить сына семьей. Жена, к которой он не должен был что-то чувствовать, которая выглядела такой потерянной, что он был вынужден бороться с желанием обнять ее. Они двинулись к лимузину. В руке она держала фотографии, которые сделал скучающий штатный фотограф. Никто из них толком не взглянул на снимки.
Макс всегда гордился умением добиваться своего, но заканчивать день семейным человеком, начав его закоренелым холостяком, было сильно даже для него. Он никогда не думал о том, чтобы завести семью, бежал от подобной ответственности, но это не значило, что он отрицал ее значимость в принципе. У Этана — его сына — будет семья. Он взглянул на мальчика, семенящего рядом. Он выиграл эту битву.
Водитель открыл дверцу и помог Джиллиан и щебечущему Этану забраться в машину. Макс последовал за ними. Джиллиан забилась в дальний угол сиденья и отгородилась от Макса сыном. Что ж, все к лучшему. Он все еще не был готов быть милым с женщиной, которая так с ним поступила, но он работал над этим. Даже исключая поцелуй, были моменты, когда он забывал, какая пропасть лежит между ними, и вспоминал то хорошее, что было у них. Теперь они были вместе, и он сделает все, чтобы все прошло хорошо. На своих условиях, конечно.
Джиллиан достала из сумки коробку изюма и сыр и протянула их Этану, подняла голову и увидела, что Макс смотрит на нее.
— Хочешь? У меня есть еще.
Она почти улыбнулась. Самое страшное — он почти улыбнулся в ответ:
— Нам надо будет остановиться купить еды или Этан потерпит до самолета? Там полный холодильник.
— Ему пока хватит этого, Макс. — То, как она произнесла его имя, пробудило воспоминания. — Спасибо, что спросил.
Макс пожал плечом, стараясь казаться равнодушным.
В ближайшее время ему придется многому научиться у Джиллиан. Он ловил все на лету, но отцовство было не похоже ни на что, с чем он когда-либо имел дело. Он достал телефон из кармана. Первый шаг к тому, чтобы стать частью их жизни, был сделан, теперь надо позаботиться о том, чтобы они стали частью его.
— Привет, мам. Ты сегодня дома? — Мать начала рассказывать ему о том, что делает, но он прервал ее: — Если у тебя нет никаких особенных планов, я заскочу на ужин.
Его мать всегда жаловалась, что он почти не навещает их, хотя уехал из Нью-Йорка и снова живет рядом. Она говорила, что они совсем его не видят — преувеличение — и что они совсем не знают, что творится в его жизни, — возможно, не такое уж преувеличение. Макс посмотрел на своих спутников.
— Да, и со мной будут люди, с которыми я хочу вас познакомить. — Пока его мать охала по поводу того, что приготовить, Макс смотрел на Этана, аккуратно вытаскивающего из коробки изюминки по одной. Без сомнения, этой коробки ему хватит на несколько часов, если он продолжит так есть. Макс перевел взгляд на Джиллиан и поднял брови. — Не стоит так суетиться, мам. По крайней мере один из них совсем не прихотлив в еде. Ах да, второй — женщина. Да, мы останемся на ночь.
Он отключился.
— Останемся на ночь? В доме твоих родителей? Не самая лучшая идея, Макс.
Джиллиан выглядела так, словно эта мысль до смерти ее перепугала.
— Мы все равно будем в Лос-Анджелесе, вполне можем остановиться у них и познакомить их с внуком. Моя сестра часто привозит к ним своих двоих детей, так что они умеют с ними обращаться. И Этану не придется лишних полтора часа трястись в машине, возвращаясь в Виста-дель-Мар.
— Ты не сказал, кого или чего… — она пожала плечом, — ей ждать.
Этан протянул Максу подозрительную изюминку, которая выглядела так, как будто ее уже пожевали. Возможно, правила детского этикета требовали принять предлагаемую еду, но Макс не собирался этого делать. Он улыбнулся: