- Безур-р-рбразие! – Черномор вскочил, зло сверкая глазами и утробно урча. – Под ноги смотр-р-ри, мешок с рогами!
- А ты не валяйся на дороге, - не остался в долгу Огнецвет и попытался боднуть Черномора, - а то как наподдам, улетишь дальше облака!
- А ну, тихо оба! - я шлёпнула козла по боку, а Черномора исхитрилась и дёрнула за кончик хвоста. - Хватит ругаться, учитесь уживаться друг с другом, иначе выгоню… - я глубоко вздохнула и выпалила, - обоих!
Судя по звучному презрительному фырканью, я была недостаточно убедительна. Ну и ладно, главное, что меня услышали и выводы сделали, а правильные или нет – покажет время. Я ухватила Огнецвета за рог и потянула его в дом, но по пути поймала суровый взгляд выглянувшей из какой-то хозяйственной пристройки матушки Малийки, ойкнула и, быстро шепнув: «Жди здесь и без глупостей», оставила козла и быстрее ветра метнулась за книгой. Фолианта на столе, где я его оставила, не было.
- Да как же…
Я растерянно озиралась по сторонам, заглянула под стол и лавки, даже в печь глянула, но книги нигде не было. Да что же это, неужели Малийка убрала?
На окошко с глухим стуком прыгнул Черномор, развалился, подрагивая кончиком хвоста и лениво подбивая лапой занавеску, и муркнул:
- Потер-р-ряла чего?
- Книга пропала, - пожаловалась я в сто первый, не иначе, раз заглядывая под стол, - как сквозь землю провалилась!
- Вот как? – кот перевалился на другой бок, стал сосредоточенно вылизываться.
Я внимательно посмотрела на хитро поблёскивающего глазами питомца:
- Морда, это ты книгу взял?
Ни ответа, ни привета, а, как известно, молчание – знак согласия.
- Отдай немедленно.
Кот зевнул, потянулся, сощурил жёлтые глаза:
- А попр-р-росить?
Ах ты, муфта несчастная, да я тебя на воротник пущу! Я пустила из глаз колючую молнию (она даже не долетела до котяры), скрипнула зубами (не убедительно) и попыталась метнуть лёгкое парализующее заклинание. Морда фыркнул, сверкнул глазами, и чары полетели в меня, я еле увернуться успела. Мрак, вот вредный котяра, нет, я точно из него муфту сошью! Нет, варежку, и плевать, что только на одну руку!
- Попр-р-роси, - мяукнул кот, лениво переваливаясь на бок, - с козлом-то ты своим вон как нянчишься.
Я ошеломлённо уставилась на кота. Мама милая, мне кажется или Черномор меня ревновать вздумал?
- Морда, ты что, ревнуешь?
Кот сморщился, словно я ему слезогон под нос сунула, фыркнул недовольно:
- Надо больно. Козёл коту не кон-мур-рент.
Точно, ревнует. Ах ты, моя пусечка! Я сгребла кота на руки, напрочь игнорируя нарочито сердитое мяуканье, и принялась начёсывать за ухом, периодически звонко целуя между ушек и воркуя всевозможные нежности. Черномор хоть и отмахивался от меня хвостом и вяло отпихивался лапами, но делал это крайне неубедительно, уж я-то точно знаю, что силком моего котика удержать почти невозможно.
- Ты мой сладенький, - сюсюкала я, наслаждаясь минутой нежности, - ты мой пушистик, котик мой котик, бархатный животик.
Черномор замурчал. Сначала тихо, потом всё громче и громче, уверенно набирая обороты и то выпуская, то обратно втягивая когти. Я прижалась лицом к тёплому кошачьему боку, но тут за окном раздалось нетерпеливое козлиное блеяние, вмиг разрушившее всё умиротворение кошачьих нежностей:
- Радуга, ну где ты там?! Провалилась что ли или уснула?!
- Козёл, - фыркнул Черномор, решительно выдираясь из моих рук и прыгая на пол, - не зр-р-яу ты его заколдовала.
- А теперь, чтобы он от нас отстал, мне нужна книга, - я состроила умоляющую мордочку, округлила глаза, надула губки и старательно захлопала ресничками. – Черноморушка, хороший мой, ну будь лапочкой, ну отдай книгу.
- Можешь же, когда хочешь, - мявкнул польщённый кот, выдирая у себя из шерсти что-то небольшое и плотное и выбрасывая это нечто, похожее на зёрнышко, на стол.
Праматерь ведьма, он у меня что, блох подцепил? Где и умудрился-то, я же специально шерсть ему от всевозможных паразитов зачаровывала?! Не успела я запаниковать по поводу гнуса у кота и представить реакцию матушки Малийки на блох (вот интересно, она только Черномора на улицу выкинет или и меня заодно?), как тёмное зёрнышко стремительно увеличилось в размерах, став книгой. Я восторженно захлопала в ладоши, подхватила толстенный фолиант, крякнув от его тяжести, и натужно просипела: