- А кто?
- Принц зачарованный, коего отвергнутая колдунья прокляла и заворожила.
Вздох облегчения разом вырвался и у меня, и у Огнецвета. Не знаю, как там с отвергнутыми колдуньями, у нас в городке я ни одной не встречала, но принцем этот рогатый герой точно не был, насколько мне известно, представители королевских семей предпочитают странствовать по миру в поисках приключений на свою пустую голову, а не служить в крохотных городках начальниками стражи. Огнецвет же горделиво выпятил грудь и вскинул увенчанную острыми рогами голову. Ещё бы, чай, не угольщиком или дровосеком назвали, а принцем, да ещё и таким, на которого колдунья польстилась!
При мысли, что у парнокопытного начальника стражи мог быть роман с какой-то неведомой волшебницей, меня кольнула острая и тонкая иголка ревности. Я резко, пожалуй, даже слишком резко возразила:
- Не было у него никакой колдуньи. И вообще, он не принц.
Господарыня Сладислава смерила меня таким взглядом, словно прикидывала, сколько мне потребуется савана для погребения, и пожала плечами:
- Вам, господарыня ведьма, виднее, кто кого и за что проклял. Идите в баньку-то, она уж давно вас дожидается.
Я, довольная, что царапучий, словно кошачья лапка, разговор закончен, согласно кивнула и направилась в сторону невысокой, пыхающей дымком приземистой баньки. Козёл звонко зацокал копытами рядом, благоразумно помалкивая. Нет, вот всегда бы таким чутким да понимающим был бы, так цены бы ему не было! Я потрепала Огнецвета по свалявшейся шерсти и потянула на себя низкую, сколоченную едва ли не из половин брёвен дверь. С тем же успехом я могла бы тащить морские ладьи по суше. Я досадливо крякнула, двумя руками ухватилась за железную ручку, присела и потянула дверь на себя, чувствуя себя ломовой лошадью, впряжённой в перегруженную телегу.
- Давай быстрее, - мекнул Огнецвет, нетерпеливо переступая с ноги за ногу и бодая меня острыми рогами, - чего ты копаешься?
- Вот сам бы и открывал, раз такой умный, - сердито пропыхтела я, смахивая пот со лба, - проще камень на гору затащить, чем эту дверь отворить.
- Недотыкомка, - огрызнулся Огнецвет, повернулся в сторону дома, состроил умильную мордочку и жалобно замекал.
Плач скорбящего не остался без внимания, на него откликнулась самая сердобольная обитательница дома – Малийка.
- Что случилось, козлик? – девушка присела, так что её декольте оказалось как раз на уровне глаз довольно прищурившегося Огнецвета, и ласково стала почёсывать наглое создание между рогов. – Кто тебя обидел?
Я решила проявить легендарную ведьминскую вредность и нарушить эту идиллию, пока кое-кто с рогами слюни не начал в платье Малийки пускать.
- Да никто его не обижал, просто я дверь не могу открыть. Сил не хватает.
Малийка удивлённо покосилась на меня, но потом пожала плечиками (не иначе, решила, что такая у меня, ведьмы, причуда), тактично оттеснила меня от двери, одним рывком распахнула её и низко поклонилась:
- Входите, господарыня ведьма. А я пока, если Вы не против, козлика вашего повыгуливаю, на луг клеверный его свожу.
Я кое-как подтянула отвисшую от изумления челюсть и вяло возразила:
- Я его искупать хотела, а то он… мы такие грязные…
Девушка опять поклонилась, коснувшись кончиками пальцев земли:
- Как пожелаете, господарыня. Я Вам тогда сейчас одёжу для перемены принесу да гребень частый, волосы прибрать.
Я милостиво кивнула и вошла в баню, с наслаждением вдохнув плотный, пахнущий яблоками банный дух. Цокающий рядом Огнецвет зафыркал, мотая головой:
- Да у них уже прямо тут париться можно, какая же в самой бане жара? Они нас что, сварить решили? Или сжечь по примеру древних борцов с ведьмами?
Я снисходительно усмехнулась. Вот ведь дурында, простых вещей не понимает! Каждый же малыш-несмышлёныш, ещё на ногах нетвёрдо стоящий, знает, что по банному пару определяют, насколько гость почётен и дорог хозяевам. Чем больше жару и пару, чем дороже дрова, коими топят, тем дороже человек, для которого эту баню топят. А в холодную, еле вытопленную распоследних бродяг пускают, которых просто прогнать совесть не позволяет. И как можно простых вещей не понимать?
Последний вопрос я задала вслух, ранив тем самым трепетную душу Огнецвета. Козёл обиженно фыркнул, воинственно вскинул голову, чуть не впившись намертво рогами в низкую притолоку, и пробурчал:
- А кто мне это хоть раз объяснял-то? У нас дома, между прочим, купальня специальная устроена, я в бане последний раз лет десять назад мылся, ещё студиозусом.
Я удивлённо покосилась на парнокопытного. Век бы не подумала, что он хоть где-то учился, мне всегда казалось, что он классический «золотой мальчик» с домашним образованием, полным отсутствием даже элементарных правил приличия и до седых волос не спешащий покидать пышные матушкины юбки.