Впрочем, Иван Викентьевич увернулся — и сразу стало понятно, что свое сложное отчество использует солидности ради, а на самом деле он — молод, проворен, и вообще ого–го, какому–нибудь дзюдоисту сто очков форы может дать.
— Я поговорить с вами хочу! — взмолился Ваня, на всякий случай отскочив от Шуры подальше.
— Не о чем нам разговаривать! — решительно отрезала Шура, взгромоздила сумку на плечо и пошла в сторону остановки общественного транспорта.
— Да подождите же… — умолял Иван.
Стоило ему приблизиться, как из сумки раздалось сердитое тявканье. Старый замок не выдержал, разошелся, и в образовавшуюся дыру мигом просунулись четыре щенячьи головы. Рыжая бульдожья сердито показала маленькие клычки–иголочки, белая и пятнистая лаяли, черная подвывала, а пятая голова, увенчанная странным хохолком, появилась позже остальных и посмотрела на Ивана хитрыми черными глазками–бусинками.
— Шура, да постойте же! я вам все объясню!
— Хватит, — решительно заявила бывшая горничная. — Наобъяснялись уже. Наслушалась — уши свернулись.
— Вы все не так поняли…
— Что, что я не так поняла?! — напустилась Шура на детектива. Щенки поддержали ее дружным лаем. — Давай, говори, я ж ведь дура такая, ни черта лысого не понимаю! Хозяйка по дурости своей собаку с поводка спустила — а я за нее отвечай?!
— Я понимаю, вам очень обидно…
— Обидно!.. — закричала Шура. — Знаешь, как обидно?! Я ведь для них старалась, готовила, собачку ихнюю как свою уму–разуму учила. Вот, троглодитов этих вынянчила…
— Очень хорошие собачки получились, — согласился Иван. — Мне нравятся.
— Нравятся — так возьми. — Шура высморкалась, вытерла ладонью глаза и немного успокоилась. — Я благодаря твои объяснениям без выходного пособия уволена, купи собачку, что ли.
Детектив подошел ближе, принял из рук бывшей горничной тяжелую сумку со щенками, взял девушку под локоток.
Дальше они пошли вместе. Шура объясняла:
— Беленькая — умница, какую хошь команду выполнит. Я ей говорю: как пять часов исполнится, ты мне сигнал подай. Она и сидит, на часы смотрит, а как стрелка к пяти подходит — гавкать начинает! Во какая умная!
— Трудно поверить, — качал головой Иван.
— А пятнистый — крыс давит. В гараже одна завелась — так он ее поймал, мне принес. Я испугалась — страсть! А потом велела Наталье Андреевне в комнату отнести, пусть старая грымза тоже понервничает. Черный, с бровями — ласкуша, рыженькая кусается, но только когда скажешь. А мелкий — ну хитрец! зато с ним весело, — и Шура печально вздохнула.
Любопытный детектив тут же спросил, какая печаль тяготит Шурино сердце.
— Сериал вечерний пропущу, — ответила девушка. — Хозяин мне ведь телевизор персональный подарил, его с собой в сумочке можно было носить, а теперь отобрал. А мне ведь одна радость в жизни — сериалы эти…
— Ну, это не беда, — с готовностью отозвался Иван. — Если хотите, я вам из своей личной детективной практики хоть десять историй расскажу — сериальщикам вашим в жизни такое не придумать!
— А вот хочу! — согласилась Шура.
— Тогда слушайте. Завела жена любовника и встречается с ним тайком от мужа. Еще хорошо, что любовник пришлый, не в нашем городе живет, иначе бы совсем стыд потеряли, а так — встречаются раз месяца в четыре, когда он приезжает на гаст… по делам. Разводится она не хочет — муж богат, а любовник не очень. Звону от него много, а и жениться он не спешит, и капризы чьи–то, кроме своих, терпеть не собирается. Встречаются, значит, они…
Чтобы лучше слышать, Шура приблизилась к Ивану поближе. Посмотрела, каков он из себя — костюм, конечно, не по нынешней моде, взгляд нервный… так это ж оттого, осенило бывшую горничную, — что питается мужчина неравномерно. Его б откормить, костюм перешить да отгладить…
Через месяц, когда Иван и Шура подавали заявление в ЗАГС, невеста от счастья и волнения едва не потеряла хитрого потомка любвеобильной болонки и таинственного чихуахуа, которого по методу своей бывшей хозяйки приспособилась носить в хозяйственной сумке. На ушлых продавцов из мясного ряда появление белого лысого разбойника обычно производило сильное впечатление.
Все остальные щенки были пристроены, попали в хорошие руки, и единственное, что портило Шуре настроение — осознание того, что пока не удалось найти подходящую работу. Там неизвестно, как будет. А может, дети пойдут, работать некогда…
— Не волнуйся, — успокаивал Шурочку Иван. — Моих заработков хватит.
— Так то ж на жизнь, — вздыхала умудренная опытом хозяюшка. — А на черный день всегда надо иметь небольшой запас. Карман он не оттянет, а на сердце спокойнее будет.