Валентина расстегнула ему левую манжету в их брачную ночь и еще много раз после этого. Простое действие стало для них обоих своеобразным ритуалом.
Сейчас она тупо уставилась на сильную руку с длинными пальцами. Поскольку он не надевал перчаток, когда поднимал тяжести в спортзале, на его ладонях были мозоли. Однако когда они ласкали ее во время близости, их прикосновения были нежными.
Он по-прежнему носил обручальное кольцо.
Тину бросило в дрожь. Она не могла себя заставить к нему прикоснуться.
Не встречаясь с ним взглядом, она отошла от него на несколько шагов.
– Что я должна сделать, чтобы заставить тебя поверить, что для меня наш брак закончен? Что мои поступки больше не продиктованы желанием заставить тебя вспомнить о моем существовании? Обратить на меня внимание.
Кайрос ухмыльнулся:
– Значит, вот что ты делала во время нашего брака?
Прислонившись к противоположной стене, она пожала плечами:
– Я хочу поговорить о разводе.
– Ты правда хочешь развода?
– Да. Наш брак нельзя назвать удачным, и я не хочу, чтобы у нас все продолжалось в том же духе.
– Значит, Леандро сообщил тебе о том, что при разводе ты получишь астрономическую сумму денег?
– Что?
– Твой брат настоял на том, чтобы в случае развода ты получила значительную часть моего имущества. Он был очень настойчив. – Кайрос пожал плечами: – Возможно, Леандро знал, как трудно будет любому мужчине оставаться твоим мужем.
– Думаешь, что, сказав мне об этом, ты сделал мне больно? Леандро… – Ее голос сломался, когда она подумала о своих братьях, от которых отдалилась. – Он фактически вырастил меня. Он любил меня, хотя мог бы ненавидеть, потому что из-за меня наша мать бросила его и Луку. Но я по-прежнему не общаюсь с ним, потому что он был такого невысокого мнения обо мне, что ему пришлось тебя подкупить, чтобы заставить тебя на мне жениться. Короче говоря, Кайрос, ни этот брак, ни то, что мне полагается при разводе, не имеют для меня никакого значения.
В следующий момент он оказался прямо перед ней, и она почувствовала аромат одеколона, смешанный с запахом его кожи. Кайрос не прикоснулся к ней, но в глубине ее женского естества вспыхнул огонь желания.
– В таком случае где ты взяла деньги на покупку платья от-кутюр и дизайнерских туфель?
– Я не прикасалась к твоим кредиткам все эти девять месяцев. Я не взяла ни одного евро у своих братьев. Вещи, которые на мне сейчас, принадлежат Николаю.
– А-а. – Его взгляд скользнул по ее телу. От жестокости, которую она прочитала в его глазах, у нее перехватило дыхание. Кайрос кивком указал ей на спящего на кровати Николая: – Ну конечно же. Как я сразу не догадался? Теперь тебя одевает твой сутенер.
– Николай никакой не сутенер. Он обманул меня, сказав, что мы пойдем на обычную вечеринку.
– Должен признать, что только Валентина Константино может выглядеть стильно и элегантно в вульгарном обтягивающем платье. Но это умение оказалось не очень полезным, правда? Париж не принял тебя, и всего через два месяца ты вернулась в Милан. С тех пор ты пресмыкаешься перед всеми в дурацком модном журнале. Приносишь кофе стервозным моделям, которыми ты раньше командовала, выполняешь поручения фотографов, которые прежде сходили по тебе с ума. – Он снова окинул ее взглядом: – Ну что, с тебя достаточно реальности? Ты готова вернуться к своей привычной роскошной жизни?
Ее не удивило, что он знал, чем она занималась в течение последних нескольких месяцев.
– Мне все равно, сколько еще это продлится. Я…
– Именно поэтому ты решила попытать счастья в древнейшей профессии?
– Ты забыл, что это ты купил меня у Леандро? Если кто и сделал из меня шлюху, так это ты, Кайрос, – произнесла она, вложив в эти слова всю свою обиду.
– Я не добивался тебя под ложными предлогами. Я не затащил тебя в постель в надежде на то, что это поможет мне подобраться ближе к посту исполнительного директора «Конти лакшери гудс». – Его серебристые глаза засверкали, и он схватил Валентину за плечи и притянул к себе. Его твердая грудь прижалась к ее груди, и она почувствовала, как по ее телу побежали электрические разряды. – Секс – это единственный аспект нашего брака, который никогда не вызывал у нас разногласий. – Он запустил руку в волосы у нее на затылке, словно по-прежнему считал ее своей собственностью. – Это ты нарушила наши брачные клятвы, Валентина. Это ты перед этим много раз красиво признавалась мне в любви. Ты настояла на церковной церемонии, несмотря на то что я предпочел бы гражданское бракосочетание. Затем тебе что-то взбрело в голову, и ты сбежала, не сказав мне ни слова и даже не оставив записки. Ты сказала моему телохранителю, что собираешься навестить своих братьев, но ты не вернулась. Я представлял себе, что тебя похитили, и ждал, когда у меня потребуют выкуп. Я представлял себе, что с тобой произошел несчастный случай и твое тело лежит в каком-то морге. Я представлял себе, что кто-то из тех людей, которых ты оскорбила, не стерпел обиду и сломал тебе шею. – Его пальцы крепче сжали ее затылок. Его глаза яростно сверкали. Она никогда прежде не видела его таким. – Я мучился в неведении, пока Леандро не сжалился надо мной и не сообщил мне, что ты просто от меня ушла.