Через некоторое время в переполненную палату зашли обтрепанный человек в черном и сестра-хозяйка.
Схватившись за голову, сестра-хозяйка вскричала:
— Боже правый, это и в самом деле миссис Клур!
Путаясь в черной юбке, женщина бросилась к койке, на которой лежала Кэролин. Сестра так и не опустила правую руку, и у нее был такой вид, будто она приветственно махала кому-то.
Честер подошел к Кэролин. Увидев человека с таким сочувственным взглядом, Кэролин немного успокоилась и заставила себя слабо улыбнуться.
Человек удивленно покачал головой:
— Нет, вы только можете себе представить?! Старая карга даже не знала, что вы здесь! Я ей говорю: «Я сам привез миз Клур сюда прошлой ночью!» — а она только глазами хлопает! Я бы и пораньше о вас позаботился, да поначалу и не заметил вас! А потом я вернулся к Сент-Энтони, да было уж слишком поздно. Я ничего не смог найти, вот так…
Смутившись от его слов, Кэролин попыталась приподняться в постели:
— Я вас очень попрошу, мистер Гиббонс, приведите сюда моего мужа. Меня надо немедленно увезти отсюда. Я не должна здесь находиться, уверена в этом. Пожалуйста, прошу вас, разыщите его…
— Да вы едва не померли прошлой ночью, миз, и сегодня-то, признаюсь, у вас видок не лучше. Я так боялся, что придется отвозить вас на Сент-Энтони. Вы помните, что произошло? Помните столкновение?
Забыв о боли, Кэролин испуганно посмотрела на Честера. Обхватив себя руками, она спросила дрожащим голосом:
— Мой муж, мистер Гиббонс… Я спрашивала вас о муже. Что с ним?
Старик покачал головой, его глаза были полны грусти.
— Он свернул себе шею, миз Клур, мне так жаль. Это несправедливо, такого не должно случаться с добрыми людьми. Он всегда так помогал нам! Я правда очень вам сочувствую.
Кэролин в ужасе уставилась на Гиббонса, моля его про себя, чтобы он забрал назад свои слова. Но старик лишь с сожалением смотрел на нее и помалкивал.
Опустившись на койку, женщина почувствовала, что силы оставляют ее. Стараясь говорить спокойно, она прошептала:
— Так он умер, мистер Гиббонс? — Кэролин закрыла глаза. — В таком случае я должна пойти на его похороны.
— Вам не стоит беспокоиться об этом, миз Клур. Доброго доктора похоронили еще прошлой ночью — с последней партией моего… груза. Я пытался убедить констебля, что у доктора не было лихорадки, да куда там!.. Эти люди так всего боятся! Он сказал мне, что у вас лихорадка, и послал меня отвезти вас сюда. Они быстро бросили его в канаву, вот… Когда я вернулся, какой-то неизвестный могильщик копался в земле. Правда, сейчас мертвых уже не грабят, но они все-таки сняли с доктора Клура его часы. Мне пришлось притвориться, будто снимать с трупов вещи — дело для меня обычное. Я, знаете ли, купил эти часы у могильщика, ведь я столько раз видел, как доктор вынимал их из кармана. В общем, вот они, миз. Я думал, это хоть немного вас утешит. — В грязных руках Гиббонса сверкнула тяжелая золотая цепочка, которую миссис Клур в последний раз видела висящей на поношенном жилете Форреста. Золотого крестика на цепочке не было, но, кажется, часы и заводной ключик были в порядке.
Кэролин была в ужасе.
— Я должна чем-то отплатить вам, мистер Гиббонс. Я очень благодарна вам за то, что вы подумали обо мне, — проговорила она.
— Вы ничего не должны мне, — ласково произнес старик.
Сердце Кэролин защемило, когда она подумала, как бездарно растратил свою жизнь Форрест. Конечно, она не могла сказать, что умирает от любви к нему, да и страсть никогда не сжигала их, но… Они были добрыми друзьями, и теперь женщина испытывала невероятную горечь потери.
— Если бы я мог что-нибудь сделать для вас… — сказал Честер, отрывая ее от грустных мыслей.
Кэролин схватилась за его рукав:
— Пожалуйста, увезите меня отсюда!
Едва Гиббонс успел кивнуть, как в палату вернулась сестра-хозяйка и, оттолкнув старика в сторону, прокричала:
— Ну-ка, прочь с дороги, старый стервятник! Идет доктор Уинстон. Это и вправду миссис Клур! Мое дорогое дитя! — Она озабоченно склонилась над женщиной. — Как вы себя чувствуете?
Кэролин едва замечала женщину, которой столько помогала, — она вся сжалась от страха при приближении доктора Уинстона.
Не обратив внимания на грубость сестры-хозяйки, Честер Гиббонс нахмурился:
— Прошу прощения, мадам, но я хотел бы убедиться, что миз Клур как можно быстрее покинет этот чертог смерти. Если бы вы смогли отпустить ее со мной, то мы бы не стали…
Женщина возмущенно фыркнула:
— Держите свои руки, пропахшие смертью, подальше от нее, вот что я вам скажу! Убирайтесь отсюда, не то я прикажу арестовать вас! — Она наступала на Честера, заставляя его пятиться назад из палаты. — Вы ничего не можете сделать для миссис Клур, так что я прошу вас немедленно уйти отсюда!
В это время за спиной сестры-хозяйки появился доктор Уинстон. На нем был черный фрак с высоким воротничком, шейный платок, из-под фрака неуклюже свисали бриджи. Сняв с головы шляпу, он воззрился на Кэролин через пенсне.
— Боже мой! Глазам своим не верю! Да неужели это наша дорогая миссис Клур? Что вы с собой сделали? — Доктор картинным жестом утер лоб мятым платком. Несмотря на громкие восклицания, его темные глаза смотрели безучастно, а рот сложился в тонкую полоску, едва Уинстон замолчал.
— Прошлой ночью произошел несчастный случай, — с неприязнью промолвила Кэролин. — Я получила травму…
— Ради Бога молчите, мадам!
Доктор стал с ног до головы осматривать миссис Клур и обратил внимание на ее ногу в последнюю очередь. Откашлявшись, он стянул с ноги грубый вязаный чулок. Уинстон то и дело удивленно хмыкал и тыкал ногу пальцами, словно в жизни не видел такой раны. От его прикосновений Кэролин извивалась, испытывая страшную боль.
— Я прошу немедленно отпустить меня отсюда! Доктор, пожалуйста, вы же определили, что у меня болит!
— Я бы попросил вас не шуметь — это мешает мне сосредоточиться, — настаивал Уинстон, обхватывая лодыжку Кэролин ледяными пальцами. Женщина охнуть не успела, как он изо всей силы дернул ее ногу.
Кэролин закричала.
— Ну-ну, моя дорогуша! Я же просил вас помолчать. Какой стыд быть такой несдержанной. Примите мои глубочайшие сожаления по поводу вашей потери. Хоть ваш муж и был чудесным человеком, ему мешал недостаток образования — он с легкостью рисковал человеческими жизнями. У него были странноватые понятия в медицине.
Превозмогая боль, Кэролин сказала:
— Какие понятия, доктор Уинстон? Он-то давал своим пациентам настойки опия или рому, чтобы им легче было переносить боль! Так что если вы вздумаете еще раз осматривать мою ногу… — Женщина поежилась. — Это у вас получается не лучшим образом!
Уинстон кивнул:
— Вам же отлично известно, что вещества, о которых вы упомянули, годятся лишь при ампутациях конечностей. — Два последних слова он произнес с ударением.
Затем молча он дернул ногу Кэролин, вправляя кости на место. Женщина скрежетала зубами от боли.
— На вас приятно посмотреть, мадам, вы — здоровая, привлекательная молодая женщина. Жаль, что с этого дня вы потеряете независимость. Возможно, вам следовало остаться со мною — ведь у вас был шанс. Уж я-то бы смог хорошо позаботиться о вас после смерти вашей матери.
Кэролин знала, что он просто пугает ее, — Уинстон и Форрест враждовали много лет. Не пройдет и нескольких дней, как она будет ходить с костылем, а к ноябрю окончательно поправится.
Но когда доктор Уинстон наложил на ее лодыжку две половинки лубка в форме ноги, сделанного из толстой высушенной кожи, и стал кожаным шнуром сшивать обе половинки, женщина впала в тяжелое забытье.
На следующую ночь доктор Уинстон даже не навестил Кэролин, заявив, что у него и так предостаточно пациентов, которым требуется постоянно оказывать внимание.
«Слава Богу», — подумала миссис Клур, нога которой сгорала от боли. Его обычные методы лечения — кровопускание и клизмы — доводили пациентов до того, что те превращались в ходячих скелетов. Эти же методы, применяемые Уинстоном для лечения жертв желтой лихорадки, как правило, не только не приносили больным облегчения, а быстрее сводили их в могилу. Форрест хоть прописывал легкую пищу, чистую прохладную воду и уменьшающие жар обтирания. Это доктор Уинстон и называл «странноватыми понятиями».