– Какой содержательный анализ... – Эланна взяла у него из рук чашку и, когда их пальцы соприкоснулись, ощутила прилив тепла, которое, как ей казалось, навсегда выветрилось из обоих еще там, наверху, во внезапно выстуженной спальне.
– Наверно, у меня такая манера говорить. Она опустилась в кухонное кресло и крепко оплела пальцами чашку. Потом отпила глоток, совсем не удивившись, что кофе крепкий и до сих пор горячий. Отличный. Все, что Джонас делал, было прекрасным и совершенным. Она видела, как он три раза замерял, прежде чем отрезать планку два на четыре, как он красил подоконники с сосредоточенностью, казавшейся почти неземной. А что касается цветных обоев в холле, то можно было ручаться головой, что никто не найдет стыков.
– Хочешь поговорить об этом? Бренди выполнил свое назначение, согрел кровь, смягчил болезненную дрожь в груди.
– Не знаю, что и сказать, – честно призналась она. Сев на корточки рядом с ней, он погладил ей большим пальцем щеку.
– Наверно, тебе лучше начать с того, откуда Митч звонил. – Джонас в очередной раз похвалил себя за то, что ему удается произносить имя соперника недрогнувшим голосом. – Насколько я понял, он не в Ливане.
– Нет. – Эланна глубоко вздохнула. – Он звонил из Германии. Мне еще не совсем понятно, как все было, но, освободившись, он как-то умудрился добраться до посольства. Его вывезли из Ливана и доставили в Германию два дня назад.
– Два дня? – не веря своим ушам, переспросил Джонас. – Понадобилось два дня, чтобы известить тебя?
– Очевидно, им требовалось время, чтобы допросить его.
Как ни боялся Джонас потерять Эланну из-за воскресения мужа, его разозлили замашки бюрократов, которые не сочли нужным немедленно известить ее.
– Это гнусно.
Она сделала еще один глоток целительного кофе с бренди.
– Именно так я им и сказала. – У нее вдруг пересохло в горле. – Государственный департамент даже сумел связать меня с Висбаденом, – осевшим голосом пробормотала она. – На этот раз мы с Митчем успели поговорить минут пять, прежде чем нас прервали.
– И как он говорил?
– Устало. Взволнованно. Он сыт по горло дипломатией, политикой и бюрократическими правилами. – Ей удалось чуть улыбнуться. – Митч всегда был не в ладах с правилами. Не сосчитать, сколько раз он нарушал комендантский час или ездил на территории, которые правительство объявляло нежелательными для журналистов. Своим отношением «где наша не пропадала» он постоянно ставил в тупик телевизионных боссов.
– Могу себе представить, – спокойно заметил Джонас, наблюдая, как от воспоминаний у нее заблестели глаза.
– Они вечно грозились отправить его назад в Штаты. Но, конечно, не отправили.
– И никогда бы не отправили, – поддакнул Джонас. – По крайней мере до тех пор, пока он возвращался с такими взрывными кадрами.
– Митч тоже так говорил. – На этот раз улыбка была заметнее. Она сжала руки и попыталась остаться невозмутимой. На очереди была еще одна щекотливая тема. – Я не могла сказать ему о тебе. О нас, – мягко поправилась Эланна. – Не по телефону. Это было бы слишком жестоко.
– Согласен. – Джонке знал, что Эланна его любит. Из долгих интимных разговоров, которые они вели последние девять месяцев, он также уяснил для себя, что не многое связывает ее теперь с той юной наивной женщиной, какой она выходила замуж за Митчелла Кентрелла. И хотя Джонас искренне сочувствовал Митчу, ведь и врагу своему такого не пожелаешь, он верил, что Эланна принадлежит ему. – И что теперь будет? – Он заглянул ей в глаза, в самую глубину.
Не в силах выдержать его вопрошающий взгляд, она постаралась найти точку равновесия и вспомнила чувство, какое испытала, когда они с Джонасом любили друг друга в постели. Это было так пьяняще. Потрясающе. Словом, это было прекрасно.
– Прежде всего утром я должна лететь в Вашингтон. Там, в Розовом саду Белого дома, ожидается что-то вроде торжественной церемонии. Я позвонила Элизабет. Бедняжка, она так же ошеломлена, как и я. Естественно, она поедет со мной.
– Конечно, – кивнул Джонас, размышляя, будет ли Элизабет столь же горячо одобрять их свадьбу и теперь, когда вернулся ее сын. Он встал и прошел к тому месту, где у Эланны лежал телефонный справочник – в ящике под керамической крышкой стола. – Я позвоню и закажу нам билеты.
– Да-да, спасибо, – рассеянно сказала Эланна, вспоминая, как рыдала Элизабет, когда услышала об освобождении сына. Ей никогда не доводилось видеть, чтобы свекровь проронила хоть слезинку. Даже на погребальной службе по Митчу. – По-моему, сейчас я не сумею разобраться в расписании и номерах рейсов. – Внезапно она спохватилась:
– Ты что-то говорил о билетах для нас обоих?
– Да. – Он листал страницы справочника.
– Джонас, ты не должен ехать со мной. – Эланна посмотрела на него в упор.
– Почему?
– Ну... вряд ли Митч успел сообразить, что мы с ним больше не женаты. Не могу же я встретить его после пяти долгих лет плена у террористов и с ходу познакомить со своим женихом!
– Я не бесчувственный, Эланна. Конечно, я не буду стоять рядом с тобой в Розовом саду, когда президент будет вручать твоему бывшему мужу медаль. Но если ты думаешь, что я позволю тебе пройти через такое испытание одной, то серьезно ошибаешься.
Она встала и нервно заходила по кухне из угла в угол, глаза ее горели.
– Ты не понимаешь, это очень рискованно. Если журналисты увидят нас вместе, они тут же смекнут, в чем дело.
– Я сделаю так, что никто ничего не смекнет. Эланна металась по кухне, сжимая кулаки в карманах халата.
– Это слишком рискованно.
– Доверься мне.
Сколько раз она слышала эти слова? Эланна задумалась, вспоминая. Первый раз, когда Джонас убеждал, что ей понравится солярий, который он хотел построить рядом с кухней. Нет нужды говорить, что он оказался прав. Солярий стал ее любимым местом в доме. Следующий раз, когда он впервые занимался с ней любовью. Он снял ее страхи, избавил от опасений, что в постели с другим мужчиной она непременно начнет вспоминать о Митче. И в третий раз, когда доказал ей, что будущее вдвоем обещает им гораздо более полную жизнь, чем та, которую они создадут поодиночке.
– Ты же знаешь, я всегда так и делаю, – прошептала она, и глаза ее засветились доверием и любовью.
Да, он знал это. Но знал и то, что когда-то она доверяла Митчу Кентреллу и любила его. Эх, надо было увезти ее на какой-нибудь отдаленный тропический остров, где государственный департамент никогда бы не нашел их. Очнувшись от своих мыслей, Джонас заставил себя ободряюще улыбнуться.
– Джонас? – Голова ее совсем отяжелела от событий прошедшего часа. Столько эмоций. Столько воспоминаний. – Можешь ты что-то сделать для меня?
– Весь к твоим услугам, – еще раз подтвердил он и, отложив поиски телефона авиакомпании, подошел к Эланне и обнял за плечи. Она плакала, сама не сознавая того.
– Ты будешь поддерживать меня?
– Эланна, все будет хорошо. – Он привлек ее к себе и прижался губами к волосам. – У нас все будет хорошо.
После бессонной ночи они заехали в шесть утра за Элизабет. Понимая, что женщинам необходимо какое-то время побыть вдвоем, Джонас остался в такси. Через десять минут обе вышли. Увидев его на заднем сиденье такси, Элизабет поджала губы. Хотя Эланна наверняка предупредила ее, что он будет сопровождать их в столицу. Сама Эланна выглядела очень напряженной: очевидно, реакция Элизабет на эту новость была далеко не восторженной.
– Привет, Джонас, – бросила Элизабет, занимая место рядом с водителем. Чувствовалось, что она принуждает себя к дружескому тону.
Джонаса не удивило, что в ее тоне не было обычной теплоты. Скорей всего, Элизабет уже придумала собственный план путешествия в Вашингтон Понимая, сколько она выстрадала за прошедшие пять лет, Джонас не собирался вступать в бои за любовь Эланны По крайней мере до тех пор, решил он, пока ему не объявили воину.
– Доброе утро, – ответил он – Вы прекрасно выглядите.
– В вас всегда живет настоящий джентльмен, Джонас, ведь так? – Она с трудом состроила улыбку – Но если честно, то выгляжу я ужасно.
– Совсем нет, – возразила Эланна, садясь сзади рядом с Джонасом.
– Лжецы, – фыркнула Элизабет – Очень милые, но все равно лжецы В моем возрасте бессонная ночь превращает человека в развалину как после бульдозера – Она достала золотую пудреницу и хмуро всмотрелась в свое отражение – Митч подумает, что, пока его не было, мать превратилась в старую грымзу – Голос у нее дрогнул, и она решительным щелчком захлопнула пудреницу и притворилась, будто ее очень интересуют пейзажи, мелькавшие за окном – Он подумает, что вы красавица, – не отступал Джонас – Все сыновья думают, что их матери самые красивые женщины в мире.
– Льстец.
– Нет, не льстец, а сын И я знаю, что Митч Кентрелл любит свою мать ничуть не меньше, чем я свою.
Элизабет закусила губу и обернулась к нему В ее глазах отражалось невольное восхищение.
– Вы хороший человек, Джонас Харт Когда я впервые увидела вас, то подумала, как бы повезло Эланне, если бы в жизни у нее всегда были вы.
– А сейчас? – Он должен был задать этот вопрос.
– Я люблю моего сына, Джонас – Она прямо посмотрела ему в глаза.
– Так и должно быть.
– Я хочу, чтобы он был счастлив.
– Элизабет, – Эланна не могла сдержаться, – по-моему, сейчас не время и не место.
– О, напротив, дорогая, – возразила Элизабет, и ее голос наполнился той врожденной несгибаемой силой, которую Эланна видела во время долгих мучительных месяцев, когда о судьбе. Митча не приходило никаких вестей – По-моему, мы все, безусловно, понимаем, что Митч прошел через нечеловеческие испытания. Если бы он узнал, что вместе с пятью годами свободы потерял и жену, для него это стало бы настоящей катастрофой.
Это, конечно, шантаж, подумала Эланна Эмоциональный шантаж в чистом виде. Но Элизабет ничего не добавила к тому, что сама она говорила себе в прошедшие после звонка часы.
– Вам не надо беспокоиться, Элизабет. Мы с Джонасом все понимаем. Но мне придется сказать Митчу, что наш брак после того, как Митча объявили мертвым, был расторгнут. Иначе он узнает об этом из прессы, что будет гораздо болезненнее.
– По крайней мере в этом у нас общее мнение, – вздохнула Элизабет.
Оставшуюся часть пути они ехали в молчании Джонас положил свою руку на руку Эланны и время от времени успокаивающе сжимал ей пальцы Эланна понимала, что ей понадобится эмоциональная поддержка, какая только возможна, но сомневалась, полностью ли честен был с ней Джонас, когда обещал держаться в стороне.
Прошлой ночью он был неузнаваем. Совершенно другой человек. Невероятно страстный. И теперь Эланну не покидало тревожное чувство, что за предложенной им поддержкой скрывается нечто большее. Что-то вроде чисто мужских притязании на свою собственность.
Но это же смешно, уверяла она себя Только из-за того, что Джонас раскрыл в постели непривычную для. нее, страстную сторону своей натуры, она вообразила, что он превратится в раздвоенную личность, в пресловутых доктора Джекила и мистера Хайда, и станет совершенно другим человеком. Совсем не обязательно предвидеть худшее.
Не обязательно?
Когда бы она ни посмотрела на него, в карих глазах светились теплота и успокаивающая поддержка. Но в янтарной их глубине бурлило и что-то еще. Что-то неопределенное. И от этого Эланна испытывала все возрастающую неловкость.
Полет в Вашингтон проходил в откровенно тягостной атмосфере. Эланна и Джонас сидели по одну сторону салона первого класса, Элизабет – по другую. Они почти не разговаривали, потому что все трое были погружены в размышления о случившемся чуде – возвращении Митча с того света.
И о том, чем это невероятное воскресение обернется для каждого из них.