Знать, что дальше ждет нападавшего, не хотелось совершенно, но поймала себя на том, что жду за спиной звука выстрела, и уже заранее начала сочинять, что скажу полиции… Спокойный, арктически холодный голос Гены произнес:
- Двигай за мной, мразь. И только посмей сбежать. Убить не убью, но мучиться будешь долго.
- Да ничего я ей не сделал, так, потискал немного! - нервный ответ неизвестного. - Никуда не пойду с тобой, придурок! Небось, пушку купил в ближайшем магазине игрушек!
Я даже остановилась на площадке, хотелось дослушать разговор.
- Пойдешь, - у меня мурашки по спине побежали от того, КАК это было сказано.
Ноги чуть не сделали шаг назад, но я вовремя опомнилась. А Гена, словно почувствовав, что я еще не ушла, громко обратился ко мне:
- Арина, марш в квартиру и ни ногой оттуда!
Испуганно вздрогнула, и сквозь шок начали пробиваться эмоции: страх, усталость, и снова подкатывающая к горлу истерика. Мысль о том, что, возможно, насильника ждет смерть, ничуть не огорчила и не ужаснула. Пережитое там, внизу лестницы, снова и снова проносилось перед глазами, вызвав запоздалую дрожь омерзения от того, что могло произойти, не появись так вовремя Гена. Сильно, до боли, прикусив губу, поспешила выполнить его почти приказ, и бегом поднялась по лестнице, одновременно нашаривая в сумке ключи. Вспомнила о трезвонившем мобильнике, но решила уже дома посмотреть, кто же так настойчиво названивал. Подруг у меня почти не было, впрочем, как и друзей, так что… Горло внезапно пересохло, от мысли, кто же мог звонить, и почему Геннадий появился так вовремя.
Руки дрожали, пока вынимала ключи и открывала дверь, сердце колотилось так, что стук отдавался в ушах. Дышать стало трудно, грудь болезненно сдавило, а глаза предательски защипало от подступающих слез. "Не плакать! Не плакать, ни в коем случае!" - билась настойчивая мысль, и, бросив сумку с так и не добытым мобильником в коридоре, я поспешила в кухню. Там так и стояла открытая с утра бутылка вина, и пустой бокал. В голове все смешалось, пережитый страх от нападения, вспыхнувшие воспоминания, вызвавшие одновременно и стыд, и болезненно-острые чувства, дать определение которым я бы не решилась. Зажмурившись, сделала внушительный глоток, чуть не поперхнулась, и тут снова зазвонил мобильник.
Попробовала успокоиться, твердя себе, что все в порядке, что ничего плохого не случилось, но пока шла к сумке, косилась в темную комнату, везде мерещились тени. Наконец достала трезвонивший телефон, сделала глубокий вдох - на экране высветился чужой номер, - и нажала кнопку.
- Ты в порядке? Он тебе ничего не сделал? Почему у тебя бок болит?! - посыпались вопросы, заданные требовательным, и знакомым до дрожи голосом.
- Упала, - пробормотала я, вспомнив еще и о разбитой губе. Очень зря, как оказалось.
- Он тебя ударил? - ровный тон заставил похолодеть, и нападавшего стало вдруг даже немного жаль. - Не отвечай, я знаю. И не надо его жалеть, он поднял руку на то, что ему не принадлежит.
Я хватала ртом воздух, ничего не понимая, путаясь в противоречивых чувствах, и отчаянно желая, чтобы этот длинный день наконец закончился. Не хочу больше думать ни о слишком заботливых демонах, ни о насильниках.
- Ничего, завтра к утру все пройдет, - мне показалось, или в голосе послышались заботливые нотки?.. - Осторожнее будь, Ариша.
И он отключился. Руки продолжали дрожать, когда я осторожно положила телефон на тумбочку в коридоре, и вернулась в кухню - предварительно включив везде свет. Вот это его "Ариша", сказанное непривычно мягко, резануло по сердцу, вызвав новую волну непонятных эмоций. Решительно отпила еще вина, чувствуя, как начинает немного кружиться голова. Нет, напиваться не собиралась, конечно, завтра с утра на работу, к детям, и дышать на них перегаром было бы крайней невоспитанностью и наглостью с моей стороны. Но вот расслабиться, чтобы нормально уснуть, не мешает.
Допив бокал, спрятала вино в холодильник, убрала беспорядок в гостиной, отнеся шоколадки и конфеты на кухню, умылась, и наконец-то легла спать, свернувшись калачиком под одеялом. На удивление, уснула сразу. Только вот сны мне снились какие-то… странные очень. Видимо, сказывались два последних сумасшедших дня. Снилось, что волос и лица осторожно касаются чьи-то ласковые пальцы и губы, и смутно доносится тихий шепот, однако слов разобрать не могла. Тело стало словно невесомым, я вообще не ощущала себя, словно плавая в каком-то пространстве, и что удивительно, глаз открыть не могла, и сквозь веки ничего не видела. Волнения и переживания словно растворились в окружающем, принеся покой. Кажется, я улыбалась…
А утром, выключив назойливый будильник и прошлепав в ванную, обнаружила, что губа удивительным образом зажила. Моргнув, торопливо задрала рубашку - безобразный синяк на боку тоже исчез.
- Ой, - сказала испуганно своему отражению.
И запретила себе думать о том, что ночью ко мне кто-то все-таки приходил, и отчего-то не воспользовался моментом.
- Дура, - пробормотала, и поспешно выдавила пасту на зубную щетку.
Уже перед самым выходом, схватив мобильник с тумбочки, нечаянно нажала на кнопку и экран высветил сообщение. Одной рукой застегивая пальто, я, нахмурившись, прочитала и едва не выронила трубку: "Ты слишком сладко спала, и слишком переволновалась. Я просто не смог. Что ты со мной делаешь, Ариночка…"
Отчего-то губы разъехались в глупой улыбке, но тут же одернула себя. Он просил забыть. Сам просил. И не думать тоже. А теперь смски пишет?! Детский сад какой-то. Тут же сердито нахмурившись, подхватила сумку и наконец вышла из квартиры. А вот не буду ничего писать, и все. Тряхнув головой, поспешила на автобусную остановку - впереди рабочий день.
Время бежало незаметно, жизнь вошла в колею, и я почти забыла о странном инциденте, подарившем мне кроме нервных переживаний и остро-сладких ощущений еще и изменения во внешности. Та смска от Руслана была последней весточкой от него, хотя время от времени меня охватывало странное чувство, будто за мной наблюдают. По двору больше не боялась ходить, отчего-то знала - ничего там со мной не случится. Да и вообще, внутри поселилась странная уверенность, что беды отныне меня будут стороной обходить.
Огорчало только стабильно плохое состояние мамы, и ее жалобы на больницу, как ей там надоело, хочется домой, и где у нее что болит. Однако врачи не пускали, мучили бесконечными анализами и процедурами, пичкали лекарствами - это все ее слова, - и ничего толком не делали. Я слушала, кивала, приезжала, привозила нужные таблетки, и с тоской думала, сколько все это будет длиться. Маму было жалко до слез, но… Я ничего, совершенно ничего не могла сделать. Она теперь жила в своем, особом мирке больного человека, и не замечала ничего и никого вокруг. Даже меня, своей родной дочки. Почти не интересовалась, как я живу, что у меня происходит. А едва я пыталась завести об этом разговор, торопливо кивала, и перебивала, снова заговаривая о своем. Мне было грустно…
Как-то вечером, после работы - с памятных событий прошло дней десять, - я забежала в кафе, выпить кофейку и расслабиться. День выдался не из легких, в библиотеку привезли новые книги, а оформление - не самая приятная и быстрая процедура. Шею слегка ломило, от сидения за столом в течение нескольких часов и заполнения карточек для каталога, и я с удовольствием откинулась на мягкий диванчик, сделав глоток кофе. Зажмурилась от удовольствия, и даже улыбнулась - за окном поздняя осень, холодный ветер, и мелкая морось, а здесь тепло, хорошо, и уютно.
- Простите… у вас не занято? - приятный мужской голос с нотками извинения выдернул меня из состояния задумчивости.
Я подняла взгляд. Высокий, широкоплечий, волосы цвета кофейных зерен - вот, даже сравнения лезут на тему напитка, - черты лица правильные, немного резковатые. Ясные, серые глаза смотрят прямо, полные губы изогнуты в легкой улыбке. Одет незнакомец был просто: толстый свитер цвета топленого молока, и темно-синие джинсы. Молча покачав головой и отчего-то смутившись, я поспешно уткнулась в чашку с кофе. Украдкой посмотрев по сторонам, убедилась - в кафе действительно свободных мест почти нет, так что происходящее - чистой воды случайность.