— Какой-то он непонятный, Пашка твой, — проворчала Настасья, стягивая платок со вспотевшего лба на затылок — В подвале — десяток ящиков с яблоками, в морозильной камере — полведра замороженной смородины, а ему, дуралею, подавай взвар из сухофруктов!
— Ну, любит он его, мама! — смеясь, ответила дочь. — Поставьте на огонь казан с вчерашним борщом, пусть закипит, а то еще прокиснет, пока Пашка явится!
— Да чего бы это борщ прокис! — удивилась Настасья. — Вчера только сварили, хранится в холодильнике…
Договорить она не успела — под навес вошел высокий черноволосый мужчина лет тридцати с большими, мозолистыми руками. Взглянул исподлобья на женщин, негромко поинтересовался:
— Обед, надеюсь, готов?
— Пашенька, что-то ты совсем уж рано сегодня! — покачала головой Наталья. — Всего полчаса прошло, как я мясо с бойни принесла, вот только успела порезать…
Мужчина тяжело опустился на табурет.
— Гришка и Никита, значит, опять поздно на работу вышли? — поморщившись, проговорил он, и было непонятно — вопрос это или констатация факта. — Видать, опять вчера хорошо погуляли, подлецы… Ну, давайте, что там у вас есть перекусить?
— Борщ есть, вчерашний! — не глядя на зятя, бросила Настасья. — Иди, умойся и садись за стол в саду! Сейчас подогрею и принесу.
— Ладно, борщ так борщ! — нехотя согласился Павло и, поднявшись, попросил: — Вы это, яичницу хоть приготовьте. На сале.
Обедал он вместе с Лией. Посадил ее себе на колено, сунул в руку ложку и приказал:
— Кушай, Архелия!
Так и хлебали они вчерашний борщ из одной тарелки. И кусок хлеба у них был один на двоих, хотя на столе красовалась огромная паляница с румяной корочкой — продукт местной пекарни, которая, как и бойня, а также маслобойка, мельница и крупорушка, принадлежали семье Гурских.
Этот обед девочка запомнила на всю жизнь. Почему именно его — трудно сказать. Может быть, потому, что отец тогда в первый и последний раз в жизни брал ее на руки…
Глава первая
Зажарив на ужин петушка, Архелия отправилась в сарай доить Березку. А еще нужно было наносить в большой оцинкованный таз дробленого ячменя да отрубей и залить кипятком — до утра все это набухнет, разомлеет, и будет поросятам славный корм. Кроме этого, девушку ждала еще одна работенка — отец попросил прикинуть, какую выручку получило фермерское хозяйство от мельничного производства за последние три месяца, не следовало ли поднять цену на муку. Архелия с числами всегда дружила, в десятом классе даже получила второе место на областной олимпиаде по математике. И мечтала поступить в вуз на финансово-экономический факультет. Но в этом году не получилось, помешало горе, случившееся в семье в конце июня — как раз после выпускного бала в школе…
С тех пор, как мать скоропостижно умерла от цирроза печени, развившегося вследствие гепатита, все домашние дела легли на плечи семнадцатилетней Архелии. Стирка, уборка, готовка, живность и огород — работать приходилось с утра до ночи. Да еще и отец повадился с просьбами — то одно ему посчитай, то другое. Бухгалтер в фермерском хозяйстве, конечно, имелся, но только один, точнее сказать — одна. Женщина эта, Клавдия Васильевна, была уже пенсионеркой, плохо видела, но отец менять ее не спешил. Попросил лишь немного понатаскать счетоводческому делу дочку, Архелию. Сказал: "Как подучишь, так и будет тебе¸ Васильевна, помощница. А я за науку тебе еще и приплачу". Бухгалтерша оказалась хорошим учителем, девушка — способной ученицей, и уже месяца через два она, как говорится, запросто сводила дебет с кредитом. Разобралась и с вопросами себестоимости, и рентабельности, и налогообложения да всяких обязательных платежей.
Архелии, несмотря на хроническую усталость, нравилось выполнять отцовы поручения. Что душа к этому лежала, а что понимала: все эти занятия — неплохая практика. Ведь Клавдия Васильевна уже заявила, что в следующем году, по осени уйдет на заслуженный отдых и станет опекаться правнуками, коих у нее двое. И, крути — не крути, никому иному, как Архелии придется становиться штатным бухгалтером их фермерского хозяйства. А учиться придется заочно. Да оно, видимо, так и лучше, потому как теория — это хорошо, а теория с практикой — просто замечательно.
Вечером Павло явился домой не в духе. Вошел в гостиную, искоса зыркнул на дочку и, не умывшись даже, поплелся на кухню.
— Жрать давай!
Архелия молча поставила на стол жестяный поднос с жареным петушком, кастрюльку с рассыпчатой гречневой кашей, которую отец обожал, и графин с прохладным взваром.