— Уверен, что тебе стоит читать такие книги?
— Я все здесь читаю! Все, что есть про вервольфов, — гордо выпячивает грудь Сайрус. — А вот еще…
— Сай, не мешай Чарли! — шипит на него старшая сестра, Лола, помогающая матери. — Ты достал уже со своими вервольфами!
— Все в порядке, Сайрус. — Я хлопаю обиженного мальчика по плечу. — Извини, сегодня и правда тяжелый день. Давай завтра попьем чай, когда ты вернешься из школы, и обсудим историю.
— С пончиками из «Вдохновения»?
— Обязательно.
Я как раз уже у стойки, где Рэбел прощается с примом Томпсоном.
— Какой дождище, а? Так пол-улицы смоет, ни одни резиновые сапоги не спасут, — говорит прим.
— Пожалуйста, не утоните, — смеется помощница. — Кто будет развлекать меня шутками?
Прим Томпсон уходит, и улыбка Рэбел сменяется тревогой в глазах.
— Чарли, ты что здесь забыла? Отправляйся домой.
— Нет, я и так оставила тебя одну на целый день. А у тебя еще много домашних дел.
— Подождут! — отмахнулась подруга. — У тебя причина поважнее.
— Рэбел, я не хочу утонуть в рефлексии и жалости к себе. Тем более что наши с Дэном отношения в прошлом. Все в прошлом.
Рэбел не провести.
— Ты в это веришь?
Я не уверена, во что я верю, так это в то, что мои чувства словно затупились, как давно не точенный нож. Все, что мне сейчас надо, — побыть одной.
— Верю. Иди домой, как подругу прошу. Но могу как начальство.
— Ладно-ладно, — помощница грозит мне пальцем, — я тебе это припомню. Лола, Сайрус, идем домой.
Они уходят, а я обслуживаю девчонок, которые все-таки нашли нужный учебник. На улице действительно льет так, что вряд ли кто-то забредет в магазин в такое время, но, стоит покупательницам выйти за порог, старинный звоночек тренькает вновь.
Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать нового посетителя, и застываю на месте.
В магазин один за одним входят высокие мужчины в кожаных куртках. Их пятеро, и они словно растекаются по всему залу, совсем не интересуясь книгами. Все взгляды устремлены на меня, и каждый горит желтым.
Вервольфы.
Последний вошедший обходит стойку со старинными книгами и медленно, я бы сказала лениво, направляется прямо ко мне. В отличие от других у него растрепанные волосы до плеч, он смазлив по меркам вервольфов, а еще на нем стильное пальто и дружелюбная улыбка. Если, конечно, можно назвать дружелюбным волчий оскал.
— Чудесный вечер, правда?
Все вервольфы разом подбираются, и я выпрямляю спину. Они не выглядят телохранителями, скорее гарантами того, что я не смогу уйти. Словно в подтверждение моих мыслей, один перекрывает собой дверь в подсобку, а второй — черный ход.
— Ошиблись адресом? — спрашиваю спокойно. — Бар дальше по улице.
В моем магазине есть ценные книги, но они ценны своими сведениями, для людей знающих. Грабителям в моем магазине делать нечего, а значит, они здесь не за этим.
Мой вопрос веселит главаря, и его смех ударяет мне по нервам. Предчувствие воет полицейской сиреной, но я сохраняю лицо. По крайней мере мне хочется в это верить.
— Нет, Шарлин, — он выделяет мое имя, и у меня внутри все холодеет, — я думал, ты в курсе, что вервольфы не любят алкоголь. Мы от него не хмелеем. Да и зачем хлестать виски, если у тебя есть множество других способов развлечься?
— В барах много развлечений.
— Убедила, заглянем туда вместе. Только сначала покончим с делами.
С лица главаря слетает улыбка, и он подходит вплотную к стойке, а я медленно тянусь к тревожной кнопке. Мы с Рэбел всегда хранили ее на полке под кассой, но сейчас там почему-то ее не оказывается. Поэтому я беру стопку журналов и выдвигаю ящик стола.
— Хотите купить книги?
Вот она!
Только сохранять лицо и заговаривать им зубы.
Сердце колотится, но я вежливо улыбаюсь. Как улыбаюсь каждому клиенту, зашедшему в мой магазин.
Мое запястье перехватывают раньше, чем я касаюсь черного кругляша, напоминающего ключ-кнопку от машины. Отточенным движением, почти невидимым человеческому взгляду. Но сдавливают так, что я вскрикиваю.
— Так делать не нужно! — Второй рукой он подхватывает кнопку, бросает ее к себе под ноги, и та с хрустом гибнет под мощным ударом ботинка. — Поверь, лишние свидетели тебе ни к чему, Шарлин.
Главарь резко тянет меня на себя, выкручивая руку, и в меня ударяет запах зверя. И собственный страх. Но это чувство дает мне силу. Из-за него я почти не чувствую боли в запястье. Из-за него я перестаю трепыхаться и отвечаю на взгляд вервольфа ненавистью.
— Убрал свои лапы! — цежу ему в лицо, и меня отпускают так же внезапно, как схватили.