Матери хотелось обнять ее, утешить, но так обращаться с Рейчел было небезопасно. Ее старшая дочь не выносит жалости.
— Да, между любящими людьми такое случается, — спокойно повторила Фелиция, настороженно поглядывая на Рейчел. — Ты сбежала от него после ссоры, а теперь жалеешь об этом.
— Ничуть не жалею! Джеймс Макларен эгоистичный, самовлюбленный сукин сын! — выкрикивала Рейчел, нервно расхаживая в беседке. — Видеть его больше не желаю!
— Но почему? — жалобно спросила Фелиция.
— Потому что свет не видывал такого лжеца и обманщика. Потому что он воспользовался мной. Потому что… потому… — Рейчел замолчала, не зная, что еще сказать.
— Потому что ты любишь его и он любит тебя, но никому из двоих не хватило ума вовремя признаться друг другу в своих чувствах, — услышала Рейчел за спиной, резко остановилась и замерла.
Голос был мужской, но не Брюса. Она резко обернулась. У входа в беседку стоял Джеймс. Его темные глаза метали молнии гнева. Вид его был ужасный. Помятый костюм, заросший подбородок, взлохмаченные волосы. В этот момент она любила его так сильно, что сердце готово было разорваться от любви. И это после того, как она неделю твердила себе, что никогда не любила его, что за любовь принимала всего лишь чувство благодарности к Джеймсу. И проклинала тот час, когда согласилась пожить в его замке. А сейчас, когда он с гневом смотрел на нее, поняла, что напрасно старалась. Пусть он причинил ей боль, она все равно продолжает любить его. Кажется, он сказал, что любит ее?
— Да, — мрачно ответил Джеймс на ее вопросительный взгляд. — Я люблю тебя, хотя, будь я проклят, если знаю, почему это случилось со мной. И почему я продолжаю тебя любить после того, как ты сбежала. Ха! Сбежать от меня именно в тот день, когда я собрался наконец сказать тебе, что ты для меня значишь! Сбежать, не предупредив о том, куда ты направляешься! Тебе очень хотелось, чтобы я бросил все дела и бегал как мартовский заяц по всему Нью-Йорку, разыскивая тебя?
Прищурив глаза, он вошел в беседку и медленно направился к Рейчел. Словно сквозь туман она увидела, что, улыбнувшись ей, Фелиция осторожно выскользнула из беседки.
— Ты хоть представляешь, в какой ад ввергла меня на целую неделю? — Джеймс схватил Рейчел за плечи.
— Немного пострадать еще никому не вредило.
— Я бы тебе таких страданий не пожелал. Я люблю тебя, — сказал Джеймс. — Если для тебя мои чувства что-нибудь значат.
— Не верю. — Рейчел напрасно пыталась высвободиться из его рук.
Но Джеймс теперь обхватил ее двумя руками, не собираясь выпускать.
— Не смей так говорить! Вы с матерью, вижу, сделаны из одного теста. Я звонил, говорил ей, что с ума схожу от любви к тебе, спрашивал, не знает ли она, где ты. А она мне ответила: «Вы не любите мою дочь, иначе вы не разбили бы ей сердца». Тогда я сказал ей: миссис Кемпбелл…
— Лэнсберри, — машинально поправила его Рейчел, пытаясь осознать происходящее.
— Я сказал ей: миссис Кемпбелл, я не разбивал сердца вашей дочери, это она разбила мне сердце, сбежав от меня. Я готов был встать перед вашей дочерью на колени, сказать, что люблю ее, обожаю, что она нужна мне как воздух. Я собирался предложить ей руку и сердце. Но ваша дочь не дала мне такой возможности, она порвала мое сердце на мелкие кусочки и швырнула их на пол.
— Я порвала всего лишь бумажку, — дрожащим голосом возразила Рейчел. — Ты дал мне понять, что только фотомодель Леди Совершенство может претендовать на твою любовь, а не я, Рейчел Кемпбелл.
— Ты передергиваешь!
— Ты предложил мне сделать пластическую операцию лица.
— Я хотел, чтобы ты была счастлива и улыбалась, черт побери!
— Хочешь сказать, что ты добывал имена каких-то светил для меня, а не…
Джеймс поцелуем заставил ее замолчать. После того ужаса, который он пережил, подозревая, что навсегда потерял ее, так приятно было вновь держать ее в своих объятиях. Ему хотелось заставить ее поверить, что за эту неделю он чуть с ума не сошел. Рейчел не ответила на его поцелуй, оставаясь неподвижной и холодной. Джеймс целовал ее снова и снова, пока ее губы не открылись для него. Она положила ладони ему на грудь и застонала так жалобно, будто тело ее расставалось с душой. Джеймс перепугался и прервал долгий поцелуй. Теперь она лежала без сил на его груди. Он воспользовался моментом, чтобы снова сказать ей:
— Я люблю тебя. Невыносимо было видеть грусть в твоих глазах. Я понял, как ты страдаешь и что я вел себя как эгоист, не понимая, как важно для тебя вернуть себе прежнее лицо. И ты подтвердила мою догадку накануне того дня, когда сбежала.