- Однако не можем же мы бросить вас на дороге, - волновался мистер Саттертуэйт. - Вы поедете с нами! У нас хватит места для троих, - правда, Мелроуз?
- Гм-м, конечно. - Голос полковника звучал не совсем уверенно. - Вот только, - заметил он, - вы не забыли, Саттертуэйт? Мы же едем по делу.
Мистер Саттертуэйт замер на месте. Возбуждение его, видимо, достигло апогея, мысли в голове с лихорадочной быстротой сменяли друг друга.
- О да! - воскликнул он. - Как же я сразу не догадался? Наше столкновение на ночной дороге отнюдь не случайно! Уж поверьте, мистер Кин! Где вы, там нет места случайностям.
Мелроуз в немом изумлении глядел на своего друга.
- Помните, - вцепившись в локоть полковника, продолжал мистер Саттертуэйт, - я как-то рассказывал вам историю своего приятеля Дерека Кейпела? Ну, что никто не мог разобраться в мотивах его самоубийства? Это же мистер Кин тогда все распутал - а сколько других дел было с тех пор!.. Он заставляет людей видеть то, что как будто у всех на виду, но без него этого почему-то никто не видит. Удивительнейший человек!
- Дорогой мистер Саттертуэйт, вы заставляете меня краснеть, - с улыбкой проговорил мистер Кин. - Насколько мне помнится, все эти дела распутали вы, а не я.
- Только благодаря вам, - с видом непоколебимой убежденности заявил мистер Саттертуэйт.
- Гм-да. - Полковник Мелроуз, начинавший терять терпение, откашлялся. - Мы не можем больше задерживаться. Пора ехать, - и решительно направился к машине.
Нельзя сказать, чтобы он был в восторге от того что Саттертуэйт, в своей непонятной лихорадке, навязывал ему совершенно незнакомого человека - но веских возражений в голову как-то не приходило, к тому же им действительно пора было спешить.
Мистер Саттертуэйт галантно предоставив мистеру Кину место в середине, сам сел возле дверцы. Места и правда оказалось достаточно для всех троих, так что им даже не пришлось особенно тесниться.
- Так вас, мистер Кин, интересуют преступления? - спросил полковник, стараясь быть любезным.
- Не совсем.
- Что же тогда? Мистер Кин улыбнулся.
- Спросим мистера Саттертуэйта. Знаете, он ведь тонкий наблюдатель.
- Думаю... - медленно проговорил мистер Саттертуэйт, - то есть, возможно, я ошибаюсь, но... Думаю, что мистера Кина больше всего интересуют.., любовники.
На последнем слове - коего ни один англичанин не произнесет без смущения мистер Саттертуэйт залился краской, и сакраментальное слово прозвучало у него как-то виновато, словно в кавычках.
- О-о, - озадаченно сказал полковник и умолк, решив про себя, что этот приятель Саттертуэйта, кажется, подозрительный субъект.
Он незаметно покосился на мистера Кина. Да нет, с виду вроде человек как человек, довольно молодой. Смугловат, правда, но в целом нисколько не похож на иностранца.
- А теперь, - торжественно объявил мистер Саттертуэйт, - я должен изложить вам наше сегодняшнее дело.
Он говорил около десяти минут. Едва различимый в темном углу мчащегося сквозь ночь авто, он наслаждался пьянящим чувством собственного могущества. Что из того, чти в жизни он всего лишь зритель? В его распоряжении слова. Они ему подвластны. Он волен сплести из них узор, причудливый узор , в котором оживет и красота Лоры Дуайтон - белизна обнаженных рук, золото волос, - и темная, загадочная фигура Поля Делангуа, любимца дам. Фоном же пусть послужит древний Олдеруэй, незыблемо стоящий на английской земле со времен Генриха VII, если не раньше; Олдеруэй, обсаженный стрижеными тисами, за которыми тянутся хозяйственные постройки и темнеет пруд - в былые времена по пятницам монахи вытаскивали из него жирных карпов.
Всего несколько точных, четких штрихов - и готов портрет сэра Джеймса Дуайтона, прямого потомка старинного рода де Уиттонов. Эти де Уиттоны всегда славились своим умением выкачивать деньги из всей округи и складывать их в кованые сундуки, так что, когда наступили черные времена и многим английским семействам пришлось потуже затянуть пояса, богатство Олдеруэя ничуть не оскудело.
И вот финал! С самого начала и до конца мистер Саттертуэйт был уверен в благосклонности слушателей. Теперь он смиренно ждал заслуженной похвалы, и она не заставила себя ждать.
- Вы настоящий художник, мистер Саттертуэйт.
- Я... - Блестящий рассказчик неожиданно стушевался. - Я просто старался быть точным.
Они уже несколько минут, как миновали главные ворота олдеруэйского парка и теперь подъезжали к парадному крыльцу. По ступенькам навстречу машине спешил констебль.
- Добрый вечер, сэр. Инспектор Кертис в библиотеке. Мелроуз взбежал на крыльцо, его спутники последовали за ним. В просторном вестибюле их встретил насмерть перепуганный старик дворецкий. Мелроуз на ходу кивнул ему:
- Добрый вечер, Майлз. Печальное событие.
- Вы правы, сэр, - заметно дрожащим голосом отвечал дворецкий. - Просто не укладывается в голове. Как подумаю, что какой-то злодей...
- Да-да, конечно, - не дослушал Мелроуз. - После поговорим, - и, не останавливаясь, прошагал дальше.
В библиотеке его почтительно приветствовал инспектор, огромный детина солдафонского вида.
- Скверное дельце, сэр. До вашего приезда я ничего не трогал. Отпечатков нет, чисто сработано. Так что убийца, судя по всему, не новичок.
Мистер Саттертуэйт скользнул взглядом по сгорбленной фигуре за огромным письменным столом и торопливо отвел глаза. Удар был нанесен сзади, со всего размаху, череп раздроблен - в общем, зрелище малопривлекательное.
Само орудие убийства валялось на полу: бронзовая статуэтка высотой около двух футов, в пятнах невысохшей крови на основании. Мистер Саттертуэйт наклонился, чтобы рассмотреть ее получше.
- Венера, - вполголоса сообщил он. - Стало быть, Венера явилась виновницей его гибели.
Образ был не лишен поэзии, есть о чем поразмышлять на досуге.
- Все окна заперты, - продолжал докладывать инспектор, - изнутри.
Последовала многозначительная пауза - Значит, все-таки кто-то из своих, неохотно заключил начальник полиции. - Ну что ж, будем разбираться Убитый был одет в костюм для гольфа, сумка с битами небрежно брошена на широкую кожаную кушетку.
- Прямо с поля пришел, - пояснил инспектор, проследив за взглядом шефа. В пять пятнадцать закончил игру - и прямо сюда. Дворецкий подал ему чай, а после чая он позвонил, чтобы лакей принес тапочки. Пока что выходит, что этот самый лакей как раз и видел его последний - живого.
Мелроуз кивнул и вернулся к изучению письменного стола.
От сильного сотрясения многие из настольных украшений опрокинулись, некоторые разбились. Заметно выделялись большие часы темной эмали, лежавшие посреди стола.
Инспектор откашлялся.
- А вот тут нам, что называется, повезло так повезло. Видите - стоят. Ровно половина седьмого, сэр! Вот вам и время совершения преступления. Редкостная удача, сэр!
Полковник долго всматривался в лежащие на боку часы.
- Да уж точно, редкостная, - сказал он наконец и, помолчав немного, добавил:
- Даже чересчур редкостная. Не нравится мне это, инспектор.
Он обернулся к своим спутникам.
- Нет, черт возьми, больно уж все гладко получается - догадываетесь, о чем я? - Он заглянул в глаза мистера Кина, словно ища поддержки. - В жизни так не бывает.
- Вы хотите сказать, - уточнил мистер Кин, - что часы так не падают?
Мелроуз озадаченно уставился на него, потом снова обернулся к часам. Часы, как всякий предмет, неожиданно лишившийся привычного достоинства, имели вид жалкий и виноватый. Полковник бережно поднял их и поставил на ножки, после чего изо всей силы стукнул кулаком по краю стола.
Часы покачнулись, но устояли. Мелроуз нанес столу еще один сокрушительный удар, и часы - медленно, словно нехотя - завалились назад.
Мелроуз решительно обернулся к инспектору:
- В котором часу было обнаружено тело?
- Около семи, сэр.
- Кем?
- Дворецким - Позовите его, - приказал Мелроуз. - Мне нужно с ним поговорить Кстати, а где леди Дуайтон?