До линейки оставалось около получаса, и на школьном крыльце уже толпилась куча народу всех возрастов: и маленькие детки с мамами, папами, бабушками и еще невесть кем, и подростки, и в шаге от взрослой жизни здоровые лбы. И почти все они стояли под раскрытыми зонтами, хотя их и без того укрывал от дождя длинный козырек. Проталкиваясь между собравшимися, Лера (она случайно наступила на ногу какому-то первокласснику или второкласснику, и, когда тот возмущенно воскликнул «эй!», не оборачиваясь, послала его крепким словечком) с Максимом вошли в здание, в холле которого людей, как и ожидалось, было в разы больше. Почти все улыбались, смеялись, пожимали друг другу руки, обнимались, перебрасывались шутками – удачными и не очень, – стряхивали с волос и зонтов капли дождя. Снующие туда-сюда преподаватели и кое-кто из старшеклассников подходили то к одним, то к другим и оповещали о переносе проведения мероприятия в спортзал. Впрочем, время начала сдвинулось лишь минут на пять вперед, и ровно в одиннадцать часов массивное помещение по периметру оказалось забито под завязку – люди из самых задних рядов были едва ли не вдавлены в стены. В воздухе кружил запах сотен цветов, связанных во множество десятков букетов.
– Боже, как же шумно и нудно! – полушепотом, скорчив гримасу, вскоре после начала пожаловалась Лера своему бойфренду.
– Есть такое, – согласился тот, старательно подавил зевоту и сгибом указательного пальца вытер увлажнившиеся уголки глаз. – А что поделать? Раз уж пришли, придется стоять. А не пришли бы – огребли. Да и старикам нашим вряд ли понравилось бы выслушивать эти преподавательские «бу-бу-бу» в назидательном тоне.
– Отстой. Нудно вдвойне.
Вздохнув, она скрестила руки на груди и, оборачиваясь, принялась осматривать присутствующих одиннадцатиклассников – всех, кого ей удавалось выцепить взглядом в этой куче-гурьбе. Некоторые из них стояли на одной с ней линии (а они с Максимом, не испытывая комплексов по поводу своей внешности, по традиции выбрали первый ряд), но основная масса теснилась позади. «Сколько незнакомых лиц! – подумалось ей. – Сколько нищего отребья и страхолюдин!» Двое из новеньких парней уже пожирали ее глазами, перешептываясь между собой, – не иначе как воспринимали себя альфонсами. Лере стало тошно, и она едва сдержалась, чтобы не показать им – всем им – средний палец.
Пока она кривилась, вздыхала и мысленно чертыхалась, внимание Максима привлекла ровесница, которую он видел впервые. С виду она представляла собой девушку из семьи с достатком не выше среднего, однако нельзя было сказать, что одета была слишком бедно и безвкусно: ее стройную талию и второго – или чуть большего – размера грудь обтягивала белая хлопковая рубашка с коротким рукавом, на ногах – полупрозрачные темные капроновые высокие чулки либо колготки, поверх которых до колен спускалась плиссированная черная юбка, и туфли на низком каблуке. Юноше отчего-то пришла в голову мысль, что она не стала бы одеваться дорого и вызывающе, даже будь у нее такая возможность. И тут же, повнимательней всмотревшись в лицо, он догадался, что могло натолкнуть его на такую мысль: кажется, она была без макияжа. Совсем. Может, не считая разве что губ – если только они не от природы такого нежно-розового оттенка. Носик ее вздернут, зубки – ровные и белые (Максим подметил это, пока она оживленно беседовала с другой новенькой – вероятно, подругой), на подбородке – ямочка, а под нижней губой сбоку – точка-родинка. Шоколадно-каштановые волосы, прическа – каре. «Простенькая, но такая симпатичная! У нее совершенно точно есть парень. У такой девушки ДОЛЖЕН быть парень».
Опомнившись, Максим отвернулся от нее, пока его не подловила Лера. Уж на что, а на выяснения отношений с ней ему хотелось нарваться в последнюю очередь.
– Ладно, все, пойдем отсюда, – взяла его Лера под руку, но не потянула, не двинулась с места, оставив реализацию инициативы за ним.
– Куда?
– Не зна-а-аю, – простонала она. – Куда угодно, только пойдем уже отсюда. Я так со скуки помру – стоять здесь еще минут сорок.
Позыркав по сторонам, убедившись, что никому до них с Лерой нет дела, он кивком подал ей сигнал к отходу – бочком они протиснулись к самой стене и, стараясь не привлекать к себе внимания, прошли к выходу из зала. И уже в самом начале второй трети двенадцатого часа они пересекли забор, за которым для ребятни возвращалась свобода. Натиск дождя поослаб, но все еще был достаточно сильным для того, чтобы ходить под ним прогулочным темпом, не прикрываясь зонтом, и Максим уже положил большой палец на кнопку рукоятки, готовый защититься округлым полиамидным барьером, однако Лера его остановила: