Все было готово к тридцати пяти минутам двенадцатого. К этому времени в доме уже стало тепло, да настолько, что некоторые из ребят, наконец освободившись от верхней одежды, готовы были раздеться до нижнего белья, не сделав это разве что по этическим соображениям.
Из одного из пакетов Максим вытянул полиэстеровый черный кейс для ноутбука, а из него – сам агрегат, шнур с блоком питания и USB-кабель. Подключил ноутбук к выуженной из того же пакета переносной зарядной станции, а к нему – портативную колонку с выходной мощностью звучания 40 ватт и прибрал все это добро к дальнему углу, на пол, подальше от стола, чтобы никому не мешало. Заблаговременно, еще дома, настроив аппаратуру и отрегулировав эквалайзер в виртуальном проигрывателе, он поставил на воспроизведение заранее скачанную музыку, такую, которая, по его мнению, должна была гармонировать с праздничной атмосферой и при этом если не нравиться всем собравшимся, то как минимум никого не напрягать – без экстремального звучания и рычащего вокала рок-музыку и саундтреки из фильмов ужасов. Звук не потребовалось повышать выше пятидесяти процентов, поэтому музыка, по подсчетам Максима, могла беспрерывно звучать до самого утра.
Наконец-то подростки могли полностью расслабиться. Каждый из них пребывал в разной степени эйфории ввиду того, что им удалось организовать настоящую хэллоуинскую вечеринку, ничуть не уступающую американским (Валерия с гордостью думала о том, что вряд ли до сегодняшнего дня хотя бы один человек из российских глубинок мог похвастать таким уровнем организации неформальной тусовки в честь Хэллоуина); что они целую ночь напролет смогут вытворять все, что им заблагорассудится, и ни один взрослый не нарушит веселья; что теперь они, наконец, в тепле и своего рода уюте; и что они впервые за долгие годы собрались вместе, хотя до этого почти не общались между собой (отношения Максима с Валерией и последней – с Мариной были исключением).
Максим попросил всех оставаться как можно трезвее примерно до половины первого ночи, чтобы спокойно поиграть в одну увлекательную – по меркам праздника – игру, не вытворяя глупостей, сохраняя возможность целостно мыслить и не портя никому настроения, например, из-за внезапной отключки. Арсений поинтересовался, почему они не могут начать играть прямо сейчас, на что Максим выдал вполне логичный ответ, известный каждому современному молодому человеку, чей мозг едва ли ни с пеленок под контролем СМИ и влиянием западноевропейской культуры: все инфернальное зло, настроенное на пожирание живых, выползает после полуночи. А вот о том, что после в меру выпитого спиртного чувство страха перед мистическим может усилиться, он умолчал.
Веселье началось.
Миновал час. Почти все, в особенности мальчишки, сполна утолили голод – с обеда ничего не ели, как-никак. Да и трезвым не остался никто, но выпили приемлемо: опустошили одну бутылку Martini и полбутылки Hennessy. Последний некоторые смешивали с колой.
Ребята танцевали кто как умел, визжали, прыгали, радостно кричали, обнимались, дурачились, толкались, травили шутки и подколы, делились забавными историями из своей жизни.
До сегодняшней ночи Лиза практически не пила – лишь самую малость по праздникам, да и то весьма выборочно, – оттого опьянела быстрее и сильнее остальных (хотя не стоит сбрасывать со счетов передавшийся ей по наследственности низкий уровень алкогольдегидрогеназы в печени). Она уже чуть было не выпала из реальности, утонула в приливе эйфории, мысленно послала всех учителей и осточертевших соседей по лестничной клетке к чертям собачьим и мечтала о горячей ночи с Адамом Гонтье. Зажигательно оттанцовывая под незнакомую ей композицию какой-то, как ей казалось, известной рок-группы (звучанием и вокалом уж очень напоминающую Good Charlotte), сбросила с ног туфли, избавилась от блузки, бросив ту на диван, и еще счастливее заулыбалась восторженным «о-о-о!» от парней, вперившихся голодными взглядами в ее бюстгальтер, обтягивающий грудь второго размера, в гладкую белоснежную кожу и идеально плоский живот с ярко выраженной талией.