«Интересно, он был построен до моего отъезда или уже после? – устало думал он, не припоминая, чтобы когда-нибудь бывал в этой части городка. – В любом случае в нем и переночую. К черту гостиницы с этими вшивыми регистрациями. Не хочу здесь отмечаться». Выбрав удачный момент, чтобы его никто не приметил, съехал с трассы на поле, медленно прокатился по рытвинам и ухабам, въехал в лесополосу и, оставив автомобиль так, чтобы его не приметили с дороги даже в светлое время суток, со своей сумкой-почтальонкой зашагал в сторону дома. Не без труда дойдя до него, заглянул в окно, нижняя половина которого оказалась незакрытой, ничего не разглядел (включать фонарик с улицы ему не хотелось). Обогнул дом, вошел внутрь и медленно передвигался с включенным фонариком. Осмотрел все помещения – все, в которые смог войти, – чтобы убедиться, что здесь он один, и обосновался на чердаке. Ближе к ночи ему пришлось пройтись до машины – забыл прихватить с собой еду. А вернувшись в дом, прямо в прихожей столкнулся с каким-то неопрятно выглядящим, с разящей от него вонью мочи и спирта человеком – скорее всего, бездомным, который, как позже понял рыжеволосый гость, поднялся из подвала, заинтересованный внезапно объявившимся кем-то, кто мог оставить здесь, внутри, нечто занятное. Какое-то мгновение они вглядывались в темные силуэты друг друга, а потом мужчина с пакетом еды в руке включил фонарик и направил луч света прямо в лицо нежданного невесть кого. Тот молча отвернулся, прикрыв лицо ладонями, а рыжеволосый пнул его прямо промеж ног. Измызганный грязью мужчина взвыл, согнувшись пополам, вернувшийся же гость выпустил из руки пакет и ударом кулака в скулу свалил его с ног.
– Ах ты, грязное животное, – процедил он сквозь зубы, оглядываясь по сторонам, высвечивая все вокруг. – И откуда же ты тут взялся? Следов-то во дворе я не приметил. Значит, в доме прятался? Но где? – Чутье подсказало ему, что для ответа следует пройти в чулан. Там он увидел почти квадратное отверстие в полу под столом и лежащую рядом дверцу, накрытую ковриком – часть пола. – Ага! А я и не додумался заглянуть под этот гребаный коврик. Так вот откуда ты вылез.
Вернувшись к бездомному, медленно поднимающемуся на ноги, он очередным пинком, только уже в челюсть, вновь уложил его. Затем, вцепившись в шиворот провонявшей куртки, тяжело протащил по полу и, пока тот не успел ничего толком сообразить, сбросил в подвал. После того как бездомный, с гарканьем прокатившись кубарем, рухнул на землю, рыжеволосый, склонившись над ямой, с издевкой выкрикнул:
– Ты там не ушибся?
Затем, оглядывая чулан, он один за другим высвечивал имеющиеся там немногочисленные инструменты. Молоток, топорик, моток ржавой лески… Остановился на валяющейся под столом метровой (или около того) арматуре.
Когда по крутой лестнице спустился в подвал, увидел, что в нескольких метрах поодаль покалеченный уже стоял на ногах, потирая промежность. Увидев обидчика, бездомный ткнул в него пальцем и прохрипел:
– Ты! Ах ты… Какого хрена ты творишь?!
Рванулся вперед, попытался вцепиться в арматуру и вырвать ее из рук, но рыжеволосый прытко отскочил и с размаху заехал куском железа ему по колену.
– А-А-А! Боже! – завыл бездомный, упав на одно – нетронутое – колено и тут же повалился набок. От боли у него на глазах навернулись слезы. – Что тебе нужно от меня?!
Очередной мощный удар пришелся ему по пояснице, и он, крякнув и выгнувшись, перевернулся на спину.
Рыжеволосый по кругу осветил подвал, обратил внимание на нагроможденные друг на дружку ящики у дальней стены. Переложил арматуру в руку с фонарем, вновь ухватился за шиворот лежащего и поволок за собой, оставляя на земле протяжный рыхлый след.
– Нажрал тушу… сволочь, – тяжело дыша, сказал мужчина, бросив бездомного за ящики. – Ты что, дохлыми крысами, кошками и собаками питаешься? – И усмехнулся своей же шутке.
Бомж неуклюже приподнялся на локте, умоляюще воззрился на возвышающегося над ним человека и, в защитном жесте подняв ладонь, прохрипел:
– Нет, не убивай, умоляю, не убивай. Это твой дом, да? Твой? Я же не знал. Я просто… Я ведь ничего плохого тебе не сделал.