- Прости, но отвязать я тебя не могу.
Она еще и извиняется. Да за эти минуты облегчения я уже обязан ей до конца своего существования. Конца, который, увы, не за горами. Я молчал. Но видел, что она все понимает без слов, читает в моих глазах. То, что она сделала потом, лишило меня вообще какого-либо понимания происходящего. Она просто подошла и коснулась рукой моего лица. Электрический разряд… Волк подскочил, выгнул спину, словно подставляя ее под ее руки. Никогда раньше человеческое прикосновение не дарило такого кайфа. Я задышал часто, тяжело. Она немного вздрогнула, но руки не убрала.
- Если бы ты не был им…
Если бы я не был им. Если бы ты не была ею. Мы бы не встретились. И пусть это продлиться всего лишь до утра. Дай мне чувствовать тебя, слышать тебя. Любить тебя… Я это сказал. И пусть только самому себе, но я это сказал. Нам не свойственны чувства, но зверь внутри может их испытывать, потому что он единственное живое, что есть в нас.
Сколько она так стояла, а я ловил ее прикосновения, я не знал.
- Твой брат скоро проснется.
Я повернул к ней голову, она вздрогнула.
- Включай.
Я был готов. Она убрала руку с моего лица и вернулась к стене. Последний, как мне казалось, взгляд на нее. Капля словно нож врезалась в затылок. Пальцы сжали веревки. Волк, уже немного расслабившийся, снова забился внутри меня.
Я не поднимал головы, не смотрел на нее. Только услышал, как хлопнула дверь.
POV Джоанна.
— Твой брат скоро проснется.
Его голос. Я впервые услышала его голос. Я даже не стала спрашивать, откуда он это знает.
- Включай.
В его глазах было полное понимание того, что минуты облегчения подошли к концу, что сейчас все продолжится и уйти от этого ему некуда. Да, он не испытывал боли, но физическая боль не всегда самое страшное, что может произойти. Я молча отошла от него и вернулась к стене. Не хотела поворачивать рычаг, но понимала – он прав. Даже если я этого не сделаю, это сделает проснувшийся Люк, еще и поймет, что я была здесь и помогла ему. И сделает все возможное, чтобы я не попыталась сделать это снова. А я собиралась это сделать. Стоя около него и касаясь руками его лица, я вдруг поняла, что не могу позволить его убить. Я не знала, что буду делать, но то, что ночью снова приду к нему, знала совершенно точно. Повернув рычаг, я услышала, как капля сорвалась с потолка и глухим ударом опустилась на его голову.
Стараясь не смотреть на него, я подошла к двери, открыла ее и вышла.
Как же он был прав. Едва я закрыла засов и поднялась по ступенькам, как наверху лестницы увидела Люка. Он обеспокоенно посмотрел на меня.
- Ходила в кладовую за вареньем, но не нашла. Пойду в погребе посмотрю.
Я старалась говорить спокойно, вжалась дрожащими руками в перила. Люк коротко кивнул, пробежал мимо меня. Я видела, как он подошел к двери комнаты и открыл ее, убедившись, что пленник на месте и все, как оставил отец, он успокоился. Я быстро пошла по лестнице вверх. Люк догнал меня уже на самом верху.
- Пошли, я помогу тебе. В погребе вчера лампочка перегорела, не уверен, что Дред вкрутил новую.
Я постаралась как можно спокойнее улыбнуться ему, и мы пошли к погребу. Я шла и думала о Нем. Я была у него почти полтора часа, но так и не спросила, как его зовут.
Отец и братья вернулись через три часа. Я могла только представить, что с Ним сейчас творится. За три часа человек уже сошел бы с ума. Состояние вампира во многом зависит от его силы, возраста и от внутреннего животного.
- Обед почти готов.
Я подошла к отцу, посмотрела в его глаза, словно хотела прочитать в них то, что он собирается дальше с Ним делать.
- Чуть позже, малыш. Надо проверить его.
- Ты не дашь ему передыха, верно?
Я старалась говорить это как можно равнодушнее и, кажется, отец не заметил подвоха в моих словах.
- Я не могу дать ему передых. Мне надо максимально вымотать его, лишить сил, чтобы его волк не помешал убить его. Утром все должно быть кончено. Новый день – новая охота.
Отец развернулся и ушел. Я проводила его взглядом и пошла в свою комнату. Заперев дверь на засов, села на кровать и взяла с тумбочки фотографию мамы.
- Прости меня… Я должна ненавидеть его, потому что он из них. Но мама… когда я стояла около него, он мог, мог прикоснуться ко мне, укусить, выпить меня. У него появились бы силы, которые помогли бы ему сопротивляться отцу. Но он этого не сделал. Он дышал мне в шею, но так и не коснулся ее. Я не знаю, что со мной мама… Я боюсь признаться, что это… любовь… Я постоянно думаю о нем, хотя еще утром я даже не знала о его существовании. Прости меня… но я не могу позволить отцу убить его.
Я поднялась с кровати, поставила фотографию обратно и подошла к окну. Только бы он продержался до ночи. Только бы отец не решил убить его раньше.
POV Кристиан.
Запах охотника ударил в нос. Он вернулся. И вряд ли для того, чтобы поговорить за жизнь. Он пришел прекратить эту пытку, чтобы начать новую. Не поднимая головы, я почувствовал, что вода перестала капать на затылок. Его запах приближался, замерев прямо около меня. Он молчал. Ждал.
Я поднял голову, наши взгляды встретились.
- А ты сильнее, чем я думал.
Признание силы соперника – это еще один признак высококлассного охотника.
- И смотрю, уже хочешь есть.
А ведь он прав. В обычный день такого плотного завтрака, как сегодня, мне бы хватило до вечера, но пытка лишила меня значительных сил, чтобы сопротивляться, приходилось расходовать их активнее. Я действительно уже начал чувствовать голод. За спиной охотника снова открылась дверь, и в ней показался один из его сыновей. Он держал в руках большой закрытый сосуд, плотно укутанный полотенцем. Вместе с другим сыном они отвязали меня от колец. Я старался стоять на ногах, не давая им подкашиваться. Это было непросто, гораздо сложнее, чем до водных процедур.
Меня подвели к клетке, завели внутрь. Сорвали с меня рубашку, опустили на колени. Едва обнаженное тело коснулось деревянного пола, волк завыл, цепляясь когтями за вновь начавшие утекать силы. Ноги обтянули металлической проволокой, по ним тут же словно побежали разряды тока, словно точечные укусы огня. Мой мозг разрывался между попытками удержать силы, отнимаемые деревом и металлом. Руки стянули за спиной и подтянули к верху клетки так, что грудью я все равно касался деревянного пола, но между моим лицом и этим самым полом было небольшое расстояние.
И тут я понял, что было в сосуде. Сначала почувствовал запах. Потом прямо перед моими глазами поставили огромную миску, до верху наполненную свежей, еще горячей… кровью. Я видел ее, чувствовал, но дотянуться не мог. Все, что мог – это смотреть и нюхать. Волк взвыл, заметался во мне. Я почувствовал, как мое тело задрожало, забилось в веревках и проволоке.
- А ты проголодался сильнее, чем я думал, - усмехнулся охотник. – Приятного аппетита. Если достанешь. Пойду и я поем.
Если достанешь… Он знал, что не достану. Что у меня уже нет сил даже выпустить волка, потому что они медленно, но верно, утекают из меня. Я не мог стянуть проволоки с ног. Не мог поднять грудь от деревянного пола. Не мог дотянуться до спасительной крови.
Все, что я мог – это, закрыв глаза, чтобы хотя бы не видеть, тяжело дышать, сходя с ума от запаха и обессиливания.
Через сколько времени я просто повис на веревках, не чувствуя вывернутых рук? Просто повис, из последних сил пытаясь не отключиться, пытаясь удержать себя в сознании. Потому что знал, лучше так, чем они придут и вернут меня в него. Чтобы закончить начатое, чтобы довести меня до того порога, когда я перестану оказывать хоть самое малое сопротивление. Я уже совершенно четко отдавал себе отчет в том, что к утру буду полностью в их власти и все, что мне останется, это смотреть смерти в глаза.