— Даже если так… — Обескураженная, она осторожно подбирает слова. — Не обижайтесь, но то, что мы с Ноэ теперь… не вместе, еще не значит, что я брошусь на шею первому попавшемуся бесу.
«Даже такому как вы», — добавляет она про себя. Чего греха таить: эффектная внешность, гипнотический взгляд и чарующий голос темного советника пленяют ее сильней с каждой новой встречей. Если б не чувства к Ноэ… но его больше нет рядом с ней.
Прикрыв глаза, Септентрион слегка наиграно вздыхает…
— Почему земные женщины любят разводить ненужную драму?
…и, растворившись в воздухе, возникает прямо перед ней. Единственное, что успевает напуганная Лайя — отвернуться, чтобы не дать ему вновь завладеть ее губами. Повисает тяжелая пауза. Щекоча кожу, ногтистые пальцы заправляют ей за ухо прядь волос.
— Я всего лишь хочу помочь, — сочувственно шепчет советник. — Показать, что всякую пустоту можно заполнить. Всякую боль — ослабить. Всякую рану — исцелить. — Опустив руку, он мимолетно касается бедра Лайи, навевая воспоминание о недавнем лечении.
Вкрадчивый шепот становится тише — лезет под кожу, сочится по венам, отзывается в недрах души, словно заклинание. Лайя почти перестает различать его. Закрывает глаза, обхватив себя руками. Чувствует жгучую пульсацию в теле. Вздрагивает, когда губы советника касаются обнаженного плеча. «Ведь я совсем его не знаю! — думает она, но не смеет противиться. Поцелуй поднимается выше, на шею, становится настойчиво-жестким. Лайя шумно вздыхает. — А может… Это действительно то, что мне нужно?»
Септентрион скользит пальцем вдоль ее позвоночника и цепляет язычок молнии на платье. Медленно, давая время на реакцию, тянет вниз, и, видя, что Лайя уже не упрямится, разворачивает ее к себе лицом. Несколько секунд они смотрят друг на друга с нескрываемым желанием и одновременно тянутся за поцелуем. Теперь советник не напирает, а Лайя охотно поддается, смакуя пыл и нежность его губ.
Платье и плащ по очереди спадают на пол — демон остается в черной рубашке и брюках а-ля хакама, а девушка предстает перед ним неглиже — в красивом комплекте из тех, что женщина надевает только ради мужчины. Их ласки перемещаются на обитый бархатом диван. Глядя снизу вверх на советника, слегка растрепанного, зловеще-красивого, нависшего над ней, точно хищник над жертвой, Лайя чувствует себя опьяняюще беззащитной.
«Интересно, если б я передумала и захотела уйти, отпустил бы он меня подобру-поздорову?»
Несмело подняв загорелую руку к его бледному лицу, она проводит кончиком пальца по бугоркам ороговелой кожи — сперва вдоль скулы, потом по носу и опускается к подбородку.
— Всегда хотела это сделать…
Искристый взгляд из-под ресниц.
— Неужели это единственное, что вам хотелось сделать со мной?
Скрывая улыбку, она прикусывает изнутри губу.
— Я же была в отношениях.
— И ни разу обо мне не думали? — Он расстегивает ворот рубашки.
— Думала, но не фантазировала, если вы об этом.
«Разве что немного…»
— Видимо, я старею, — притворно цокает он языком, обнажая ладный, будто вырезанный из мрамора торс, и элегантно перекидывает волосы на одно плечо.
— Не будьте строги к себе, советник… — Во рту у нее становится сухо, но глубокий поцелуй тут же это исправляет.
Одной рукой Септентрион упирается в мягкий подлокотник, второй скользит Лайе за спину и с легкостью, которой позавидует любой мужчина, расстегивает бюстгальтер — ненужный предмет отлетает в сторону. Непривычная к сексуальной спонтанности, девушка тянется прикрыть грудь, но советник ловит ее руки, с наглой улыбкой качает головой и по очереди приникает губами к маленьким возбужденным соскам. Кусая, поглаживая, щекоча и царапая, оставляя болезненные засосы, вынуждая Лайю то трепетно вздыхать, то шипеть, то коротко вскрикивать, он «помечает» каждый сантиметр ее тела от шеи до бедер.
Когда спадает последняя преграда и жгучее дыхание касается сокровенного места, демон, томясь предвкушением, издает пробирающий, нечеловеческий рык. Вмиг покрытая мурашками, Лайя инстинктивно подается назад, но тот удерживает ее, слегка раздвигает пальцами и дарит ни с чем не сравнимый поцелуй! Ответив неприлично громким стоном, она забывается, отдаваясь умелой страсти советника; пяти минут не проходит, как, медленно взбухая, напряжение в ее животе достигает предела — но ласка обрывается, не позволяя ему разрешиться.
— Ну-ну, не так быстро…
Куснув ее за бедро, довольный Септентрион встает на пол, чтобы полностью раздеться, — исступленная, Лайя робко ждет продолжения, не решаясь поднять на него взгляд. И вот диван снова продавливается под его коленями, горячие руки ползут по ее ногам и настойчиво их раздвигают — твердая плоть скользит по мокрой, чувствительной коже.