С восхищением ощупав девушку глазами, советник томно шепчет:
— Миледи… Даже на пике своего мастерства я не смог бы создать столь совершенного тела!
На красивую похвалу Лайя отвечает невольным смехом:
— Ноэ и комплиментам у вас учился? Не так давно сказал мне ровно то же самое… — Мысль о любимом укалывает душу, вновь пробуждая сомнения и стыд.
Слегка передернувшись, Септентрион склоняется к девушке, берет ее за горло — несильно, но так, что она чувствует остроту его ногтей, — и хрипит, сердито глядя в распахнутые от недоумения глаза:
— Хватит о Ноэ! Не смейте думать о ком-либо, кроме меня…
Снова впившись ей в губы, он резко проталкивается внутрь — Лайя вскрикивает и рефлекторно зажимает его талию бедрами. То ли наслаждаясь моментом, то ли успокаиваясь после вспышки гнева, он несколько секунд остается в таком положении — потом выпрямляется, разводит ей ноги, почти до боли сжав под коленками, и начинает порывисто двигаться. Мыча и цепляясь за обивку, она жмурится и запрокидывает голову.
— Смотри на меня! — приказывает демон, забыв о нарочитой вежливости их обычного общения.
И она смотрит — как, полуприкрыв лилейное лицо, колышутся длинные черные волосы, как сквозь них бесовским огнем сверкают глаза, как ровные зубы светлеют меж темных, припухших губ.
«Красив…» — очарованно думает Лайя, выгибаясь и стеная от особенно сильного толчка.
В сексе темный советник оказался не таким, как она ожидала, — жестким, властным, непреклонным… неподражаемым! Чередуя быстрый и медленный темп, заставляя балансировать между блаженством и мукой, он искусно держит ее на самом острие ощущений. Никогда прежде она не была в постели такой громкой (по крайней мере, непритворно).
Пару раз Лайя пытается перехватить инициативу и занять верхнюю позицию, желая тоже произвести на него впечатление, но советник не пускает: тонко злорадствуя, зажимая ей руки, всем весом вдавливая ее в подушки, дает понять, что место ее — под ним. Она охотно принимает правила игры, пока та не подходит к естественному завершению: восторг и сладость нарастают, медленно стягиваются вниз живота, где сперва сжимаются в комок…
— Ах!
…потом разливаются по телу волнами упоения. Чувствуя, как Лайя пульсирует вокруг его плоти, демон закрывает глаза и хрипло смеется, насыщаясь источаемой ею энергией, чтобы, ускорившись и вздрогнув всем телом, в ответ наполнить ее своей.
Она лежит в его объятиях, взмокшая, счастливо-измученная, неспособная, кажется, ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Тело ощущается мягким, точно желе, неподъемным, как камень, и легким, словно пушинка. Гулкий стук сердца отдается в органах и членах, почти идеально совпадая с биением сердца советника.
Больше всего на свете Лайя хочет отдаться Морфею — понимает, что нельзя, но не может заставить себя шевельнуться.
— Надо домой… — бормочет она Септентриону в шею. Он молча размыкает объятия, встает и собирает разбросанные по полу вещи.
— Вы открыли проход в своей комнате?
— Угу.
— Тогда облачаться необязательно, ведь в вашем мире должна быть глубокая ночь.
— Верно, — она нехотя привстает на локте, — вернусь и сразу спать…
Взяв из его рук стопку одежды, Лайя через силу принимает вертикальное положение.
— До свидания, С… советник. — Несмотря на близость, которую они испытали, у нее не выходит обратиться к нему по имени.
Опустив глаза, она отходит к порталу, но Септентрион останавливает ее, прижав к себе со спины:
— Обещаю найти время и как можно скорее проведать вас на земле. Обсудим возможность будущих… встреч.
Прежде, чем Лайя успевает ответить, он целует ее в затылок и мягко подталкивает к порталу, который тут же утягивает ее на ту сторону.
* лат. «Исключение подтверждает правило не в исключительных случаях» — другими словами, «исключение не отменяет общего правила»
Конец