— Это соседский, — пояснил Энрико.
— Мы поиграли немножко, — продолжал Тим, — а потом котенок убежал, а я побежал за ним. Он пролез под забор и я тоже. У нас была такая игра: он прятался от меня за деревьями, а я находил его. Когда мы ушли далеко в лес, я сказал ему, что нужно возвращаться, а то наши мамы будут нас ругать — мы же не спросили разрешения. А он меня не послушался и убежал еще дальше. Потом ему надоело бегать, и он забрался на дерево. Я звал его, просил слезть, а он не захотел. Не мог же я его там, в лесу, одного оставить, ведь он маленький.
— Да, ты прав, малышей нельзя оставлять без присмотра, — сказал Энрико в назидание всем присутствующим.
Тим обрадовался, что Энрико поддержал его.
— Я сел под дерево и стал ждать, когда он спустится. Но трава была мокрая, и я немножко замерз. — Губы Тима задрожали, он готов был заплакать, но, взглянув на Энрико, сдержался. — Я не видел, как он слез с дерева и убежал. — На лице мальчика отразилась обида на неблагодарное животное. — А я заблудился и не знал, как идти домой. Кругом лес, а домов не видно. Я испугался, я вас звал, а вы не слышали, а потом я заплакал… — Тим снова посмотрел на Энрико и закончил свой рассказ: — Но я недолго плакал, я знал, что папа обязательно меня найдет. — Вдруг Тиму в голову пришла важная мысль, и он спросил Энрико: — Папа, как ты думаешь, котенок нашел дорогу домой или тоже заблудился?
— Он давно уже вернулся, напился молока и лег спать.
Рейчел взглянула на Энрико, ожидая продолжения рассказа от него.
Энрико вздохнул и, глядя на Тима, а не на Рейчел, начал свою часть драматического повествования:
— Мы с синьором Банати начали поиски от дома. Он дал собаке понюхать вещи Тима, и она сразу взяла след. Мы тут же нашли лаз в заборе, но сами пролезть в него не могли, пришлось идти в обход. Быстро темнело. В лесу освещали дорогу фонарем. После дождя местами было очень сыро, и собака два раза теряла след, но, к счастью, вскоре снова находила его. Мне казалось, что мы идем очень далеко. Наконец собака, бежавшая впереди нас, остановилась и пролаяла два раза. «Нашел!» — обрадованно сообщил хозяин Монти. Мы бросились бежать и увидели под толстой елью Тима. Он дремал, прислонившись к стволу. Я позвал его тихонько, чтобы не испугать. Он открыл глаза. Я подхватил его на руки, и мы поспешили домой.
— Папа всю дорогу нес меня на руках, — подал голос Тим. — Я хотел, чтобы Монти зашел к нам в гости. А когда мы вошли в дом, ты, мама, почему-то упала — наверное, поскользнулась. Тогда папа положил меня сюда, на диван, попросил Монти и его хозяина побыть со мной и пошел помогать тебе.
Тим зевнул, глаза у него начали слипаться. Энрико принес бутылку со спиртом и полотенце, раздел Тима и хорошо растер его, чтобы он не простудился. Рейчел тем временем принесла пижаму сына. Его укрыли легкой и теплой периной, и он сразу же крепко уснул.
Энрико ушел на кухню. Рейчел еще некоторое время сидела рядом с сыном, поверив наконец в его счастливое возвращение. Страх, ужас, неимоверное нервное напряжение прошли, и она чувствовала слабость и опустошенность.
Она вспомнила, что в минуты отчаяния наговорила Энрико много резких и несправедливых слов.
Как же я могла это сделать?! Ведь если бы не он, я вряд ли нашла бы сына. Сама я ничего не способна была предпринять. А он не растерялся, сообразил, что нужно делать, все организовал и сам активно искал, а потом возился с нами обоими. Как же мне теперь смотреть ему в глаза?! Я обидела его, и он вряд ли простит меня. А я уже не могу без него. Что же мне делать?
Нужно было объясниться с Энрико, но Рейчел не знала, какие слова найти, чтобы он поверил и простил, чтобы забыл те ужасные оскорбления, которые она выкрикивала сгоряча.
Рейчел с трудом поднялась и на ватных, дрожащих ногах пошла в кухню, где Энрико готовил какую-то еду.
Когда она вошла в кухню, яркий свет ударил ей в лицо. Она заслонила рукой заплаканные глаза и в нерешительности остановилась у входа.
Энрико что-то помешивал на плите. Услышав шаги Рейчел, он повернул голову в ее сторону.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, но в его тоне была скорее отстраненность, чем озабоченность.
— Отвратительно! — отозвалась Рейчел.
Шатаясь, она двинулась в его сторону. Он быстро отошел от плиты, подставил ей стул и сказал:
— Садись. Сейчас у меня все будет готово. Ты поешь и ляжешь спать. У тебя сегодня был трудный день, и нужно как следует отдохнуть. Все закончилось хорошо, и теперь ты можешь успокоиться.