P.S. Только так и рушатся устоявшиеся десятилетиями мифы. И только после этого, вглядываясь в прошлое, мы начинаем понимать, что и там были люди точно такие же, как и сейчас. Просто за годы изменились лица, одежда, но, увы, не сам человек.
Женщины маршала Тухачевского
«Вообще чувствовал себя с женщинами лучше»
12 июля 1914 года перворазрядный юнкер Александровского военного училища, получивший по военным знаниям не менее 11 баллов, а по общеобразовательным предметам не менее 9, был произведен в чин подпоручика гвардейской пехоты.
Его первым местом службы был определен лейб-гвардии Семеновский полк. Оставались позади два года учебы, как последние годы его беззаботной юности. Весьма самонадеянному и стройному юноше (со слов известного музыканта Л. Сабанеева) впереди виделась блестящая карьера, ведь и он сам чувствовал себя рожденным для великих дел.
После двухнедельного пребывания в лагерях на Ходынке состоялся долгожданный выпуск. Великий русский писатель А. И. Куприн, также выпускник Александровского училища, в своем прекрасном романе «Юнкера» описал то, что было знакомо будущему красному маршалу: «В семь часов сделали перекличку. Батальонный командир отдал приказание надеть юнкерам парадную форму. В восемь часов юнкеров напоили чаем с булками с сыром, после чего Артабалевский приказал батальону построиться в двухвзводную колонну, оркестр – впереди знаменной роты и скомандовал:
– Шагом марш.
Утро было нежаркое и непыльное. Быстрый крупный дождь, пролившийся перед зарею, прибил землю: идти будет ловко и нетрудно. Как красиво, резво и вызывающе понеслись кверху звуки знакомого марша “Под двуглавым орлом”, радостно было под эту гордую музыку выступать широким, упругим шагом, крепко припечатывая ступни. Милым показалось вдруг огромное Ходынское поле, обильно политое за лагерное время юнкерским потом. Перед беговым ипподромом батальон сделал пятиминутный привал – пройденная верста была как бы той проминкой, которую делают рысаки перед заездом. Все оправились и туже подтянули ремни, расправили складки, выровняли груди и опять – шагом марш – вступили в первую улицу Москвы под мужественное ликование ярко-медных труб…»
«Батальон уже прошел Никитским бульваром и идет Арбатской площадью. До Знаменки два шага. Оркестр восторженно играет марш Буланже. Батальон торжественно входит в училищный плац и выстраивается поротно в две шеренги».
Звучат команды
– Смирно. Под знамя. Слушай на караул.
Генерал здоровается с юнкерами. Радостно и громко звучит их ответ его превосходительству. Затем зачитывается указ императора и его поздравления. Оглушительно кричат «Ура!» юнкера. И только затем бегут получать новое офицерское обмундирование.
Форма одежды визитная: «Суконная, еще не размякшая, не разносившаяся материя давит на жестких углах, трет ворсом шею и жмет при каждом движении. Но зато какой внушительный, победоносный воинский вид!» Наконец, выпускной бал с рукопожатиями и поцелуями. До утра Михаил Николаевич исполнял и вальс, и полонез, и мазурку.
Он и его однокашники прекрасно понимали, что это веселье может для кого-то стать последним в их жизни. Выпуск был произведен на три недели раньше из-за объявления мобилизации. Попрощавшись с училищем и друзьями, все сразу же разъехались по полкам. Спустя годы, вспоминая училище, Тухачевский скажет, подчеркнуто кратко: там «совсем неплохо готовили офицеров».
Сестры маршала вспоминали:
«Брат сразу же уехал в свой полк. От него стали поступать письма с фронта. Только осенью 1914 года он на день или на два вырвался в отпуск. Приезд этот был обусловлен смертью отца. Мы не сообщали Мише о постигшем нашу семью горе, но он сам почувствовал неладное и при первой же возможности приехал в Москву».
Для этой поездки Тухачевскому пришлось пойти на хитрость. Отпроситься в Варшаву, якобы для лечения зубов, а самому приехать в столицу к родным.
Когда его провожали, то на вокзале он держал себя непринужденно, пытался острить, успокаивал мать и вытирал ей слезы. Но было заметно, что он изредка поглядывает вдоль перрона, будто кого-то ждет. С минуты на минуту отправление поезда. Подпоручик прощается, целует мать и вскакивает на подножку. Поезд трогается. Но вот со стороны вокзала появляется девушка, и он резко спрыгивает на платформу, бросается к ней на встречу, обнимает, целует руку, что-то говорит и, развернувшись, догоняет поезд. А неизвестная училищная подруга машет ему вслед рукой.