— Ну, я понимаю, что ты задумал и помогу чем смогу. Подробности объяснять опасно. Могут услышать. Скажи только когда? — говоря это, Бур выглядел крайне целеустремлённо и не прекращал рывков гири.
— Да прямо сейчас, — Василий приостановил разминку.
— Метод, думаю, значения не имеет? — гиря взлетала вверх на высоту вытянутой над головой руки и опускалась вниз, проходя меж ног Бурого.
— Ну, хорошо, — вздохнул Бур, и в тот же момент гиря из его рук вылетела в сторону крестника.
Феррум хотел шарахнуться в сторону, но было поздно. Гиря, отправившаяся в полет смела кого–то висевшего на турнике. Павлов стал оборачиваться, когда его снес с ног Бур, бросивший вторую гирю на коврик и рванувший к турнику. В глазах Василия потемнело от боли прошедшейся по плечу. С него будто кожу без анестезии содрали. Хотя почему будто? Кожа на тыльной стороне плеча исчезла. Рана не глубокая, но довольно обширная и крови быстро становится много. Выглядело внушительно. Легко можно было подумать, что гиря все же задела его и нанесла эту рану.
— Салах, ты как?! Салах! — заголосил крестный, суетясь вокруг свернувшегося точно эмбрион в утробе матери человека.
— Сууукааа, — провыл он на одной ноте, вместо ответа.
— Всё к дальней стене! Пострадавшие на месте! — наконец, среагировал один из охранников с одного из балконов.
Народ уже итак бросивший свои дела стал отходить к стене. Остался только лежащий под турником похожий на турка мужик с именем Салах и Феррум стоявший и наблюдавший как по его руке вниз стекает кровь. Дверь в зал открылась, и в помещение вошло двое охранников. Остальные остались за дверью. Один из охранников прошёл к турнику и взглянул на поверженного гирей гладиатора вблизи. Второй остался у двери.
— Сявка и ты херов гиревик сюда, — велел смотревший раненого охранник и от толпы отделились стукач и Бурый.
— Что там? — спросил один из балконщиков.
— Да хер его знает. Вроде загнуться не должен, но нужно показать лепиле! Вдруг там что–нибудь внутри порвалось! — ответил тот, что осматривал раненых и тут же велел Василию. — Подтягивайся к двери, а то кровишь будто свин недорезанный, — потом спросил. — Чем тебя?
— Вроде гирей, — Феррум пожал плечами, потом подхватил с пола выроненную бутылку с живуном и пошёл к двери.
— Давайте поднимайте этого дохода и тащим в лазарет, — велел охранник, определив план действий.
— Я сам доведу, — Бур подхватил синеющего раненого и поднял на ноги.
— Сявка останься. Кек ты давай вперед, — решил охранник и отправил второго мура вперёд.
— Справитесь? — спросил кто–то из вохры на выходе.
— Да уж как–нибудь, — махнул рукой, идущий впереди Кек.
Они прошли по коридору. Пару раз повернули, а потом Бур не выдержал и стал действовать сам в нарушение планов Феррума, желавшего дойти до лазарета. Он без жалости к раненому швырнул едва плетущегося человека точно туже гирю. Павлов шедший чуть впереди и старавшийся без перегибов изображать серьёзно раненого тут же с рычанием бросился на мура шедшего перед ним. Тот стал оборачиваться и, поняв в чем дело, начал скидывать АКСУ с плеча. Делал он это шустро, но все же чуточку не успел. Василий сбил его на пол и стал бить руками, превратившимися в железо. Сначала по руке, что бы выбить автомат, потом в лицо, что бы голова мотнулась назад, и открылось горло. Третий удар кулаком в кадык с такой силой что бы вмять его и не оставить врагу шансов на выживание.
Шедший сзади мур оказался не менее шустрым мужиком, чем его напарник и почти увернулся от брошенного в него раненого, но живой снаряд его все же зацепил, сбив на пол. Мур, уже лежа на полу, вскинул раскрытую ладонь и в сторону Бурого ударил поток пламени. Бур отпрянул назад, и пламя только опалило бороду. Факел опал, и гладиатор ринулся вперёд. Этот охранник был вооружён только пистолетом и потянулся к кобуре, но тут в дело вступил Салах. Несмотря на пережитое он нашёл в себе силы вцепиться в руку врага и пока тот его стряхивал с руки, подоспел Бурый. Феррум схватил автомат ещё хрипящего поверженного им мура, но уже все было кончено. Бур применил свой дар на полную и теперь у охранника не было головы, а вокруг все оказалось в крови и мелком человеческом фарше с почти микроскопическими осколками костей.