«Профессор… — взмолилась Джин, — я…»
«Я предупреждал тебя!»
«Помогите!»
«Мелисса права, — голос Ксавье в ее голове распространял спокойствие и уверенность по всему ее телу. — Скажи девочке, что ты сожалеешь. Извинись, солги все, что угодно, но заставь ее остановиться!»
Джин повернулась лицом к бушующему за прозрачным щитом пламени, вытерла рукавом текущие из глаз слезы, размазав по лицу сажу, глубоко вздохнула и дотянулась до самого сердца Морриган, разрывающегося от боли, страха и одиночества.
«Прости меня, — обнимая девочку всей своей душой, беззвучно проговорила она. — Я люблю тебя, милая… Я так скучала по тебе»
— Как Вы сказали, Ваше полное имя, молодой человек? — разматывая очередной бинт, просто так, для поддержания разговора, поинтересовался Зверь. Он всегда обращался к нему именно так «молодой человек», даже когда они были знакомы куда ближе, чем сейчас. МакКой обряжал Теда в бинты и пластыри уже около получаса, и с каждой минутой парень все больше сам себе напоминал мумию.
Медицинский отсек располагался в глубине подземного комплекса, за герметичными дверями и лабиринтом белоснежных коридоров. Воздух пах антисептиком, озоном и чем-то ещё — металлическим, тревожным, как в хирургии, где никто не задаёт лишних вопросов. Это была вотчина Зверя и мало кто, находясь здесь, смел перечить ему или сомневаться в его словах.
Кровати стояли вплотную друг к другу, узкие, застеленные белыми простынями. Мониторы у изголовий мерцали, показывая биоритмы и показатели, которые понимал только Хенк. На стенах висели шкафы с маркировкой, и когда доктор Маккой открывал их, становились видны таблетки в блистерах, ампулы в пластиковых лотках, аккуратно подписанные чёрным маркером: "Стабилизатор С/3", "Адреналин 5X", "Нейро-фильтр (эксперимент)"…
— Теодор, — не особенно дружелюбно буркнул парень. Еще немного и он будет точь-в-точь Рамзес II, а МакКой и не собирается прекращать обработку ран!
— В честь Рузвельта? — щелкая ножницами и завязывая бинт на руке парня, уточнил Хэнк. Он закончил с рукой и вновь потянулся за пузырьком с какой-то противной мазью, на которую раненый уже поглядывал с нескрываемым ужасом.
— Драйзера, — поправил Тед и тут же прикусил язык, но было поздно.
— “Каждая личность — это клубок противоречий, — процитировал доктор Маккой, и выглядел при этом точно довольный кот, Тед титаническим усилием воли заставил себя не закатывать глаза, — а тем более личность одаренная!” Драйзер — один из моих любимых писателей!
— И что? — с вызовом спросил Тед, изо всех сил стараясь выглядеть более раздраженным, чем он на самом деле был.
— Ничего особенного, — оскалился в ответ Зверь и стал складывать свои инструменты на столик, чтобы позже продезинфицировать. — Вы свободны, но я бы посоветовал остаться здесь до утра. Вам может понадобиться еще одна доза обезболивающего. И попытайтесь заставить свою подругу выпить лекарства. Мне это так и не удалось.
Парень проводил огромную фигуру МакКоя долгим взглядом и повернулся к Сайрин, безучастно сидевшей на соседней койке лазарета. Зрелище она представляла собой довольно жалкое: ее спутанные волосы были слегка опалены, как и ресницы, губы запеклись и потрескались. Она смотрела прямо перед собой, но ничего не видела и, кроме того, казалась бледнее, чем обычно. Зверь посчитал, что у нее шок и сделал инъекцию успокоительного, но Тед подозревал, что все гораздо хуже.
— Эй, — тихо позвал он. Когда девушка не ответила, он болезненно поморщился, кряхтя, слез со своей кровати и подошел к ней вплотную.
— Эй, — повторил парень и неуклюже толкнул ее кулаком здоровой руки в плечо. Эффекта снова не последовало. — Эй, Кэт, я знаю, что ты там!
Он и забыл, что у нее есть другое имя, настоящее. Только когда Мелисса позвала их, он вспомнил, что рисковал жизнью ради Кэтти, Кэтрин, а не какой-то Сайрин. Тед вздохнул, улыбнулся вымученно и обнял девушку, положив подбородок ей на плечо. Справедливости ради, надо заметить, что пахла она отвратительно — смесью гари и резко пахнущих медикаментов, но еще она пахла кровью, пахла жизнью, хоть и казалась практически мертвой в своем странном оцепенении.
— Да брось, поговори со мной, — шепнул он ей на ухо и еще немного подождал, но ответа не последовало, что можно было расценить, как «нет». Парень отстранился и посмотрел на Сайрин на этот раз совсем по-другому. По его губам поползла издевательская усмешка, он упер здоровую руку в бок и протянул: — То есть, если я тебя сейчас раздену и трахну, ты мне даже спасибо не скажешь?