— Вы совершенно не изменились.
Вера поймала себя на том, что не может оторвать взгляда от его лица. Прямо наваждение какое-то!
— Очень на это надеюсь, — негромко ответила военврач, пытаясь унять накатившее волнение, которое буквально выплескивалось через край.
— Как-то мы с вами неожиданно расстались. А наше свидание не состоялось. — Брови майора насмешливо приподнялись. — Мне было очень жаль.
— Мне тоже, — честно призналась Вера. — А как ваш друг, старший лейтенант Воробьев? Вы нашли его?
— Живой… Комиссовали. Врачи говорят, что он чудом остался жив. Хочет пойти в школу учительствовать. Он ведь преподавателем истории до войны работал.
— Он очень мужественный человек.
— Всю жизнь был таким… А я о вас расспрашивал, мне сказали, что вы уехали. Мне тогда подумалось, что вы просто не захотели со мной встречаться.
— Это совсем не так. — Девушка виновато улыбнулась. — Мой отъезд и для меня был очень неожиданным. Нужно было сопровождать поезд с ранеными. И я очень жалела, что не смогла предупредить вас о своем отъезде.
— Значит, вы вспоминали меня? — Красивые чувственные губы парня растянулись в доброй улыбке.
Хотелось признаться, сказать так, как есть: что не забывала его ни на секунду с той самой встречи, как только увидела. Но вместо этого бесстыдно соврала с легкой лукавой улыбкой:
— Вспоминала… Иногда.
— А вам не кажется, что наша встреча произошла не случайно? Наши ангелы-хранители подсказывают нам, что мы должны быть вместе.
Именно так она и подумала, и было бы большой несправедливостью не воспользоваться шансом, предоставленным судьбой. Но вместо этого, чуть пожав плечом, отвечала:
— Я не смотрю так далеко, — и, разглядев в его темных глазах легкое разочарование, несколько поспешно добавила: — Но я рада вас видеть.
— Не принимайте меня за навязчивого человека, но мне бы хотелось с вами увидеться. Может быть, даже сегодня, что вы на это скажете? Где вы разместились?
— Недалеко от госпиталя. В деревенском доме.
— Вы по-прежнему служите в эвакуационном госпитале?
— Да. А вы где разместились?
— В бараке для офицеров, — махнул Бурмистров в сторону деревеньки, на окраине которой стоял длинный недавно срубленный барак с белесыми бревнами. — Мои соседи разъехались, так что я пока проживаю в комнате один. Дня через три двинется вперед и наша дивизия. — Так когда мы с вами увидимся? Может быть, часов в девять?
— Давайте лучше в десять, — ответила Вера. — Раньше я не освобожусь.
— Хорошо… Как мне вас найти?
— Моя изба вторая слева по главной улице. И еще вы обещали принести мне сигареты, — напомнила Вера с улыбкой.
— Я не забыл, — ответил Бурмистров. Расстегнув полевую сумку, он вытащил пачку немецких сигарет и протянул их Вере. — Берите, они ваши. Трофейные. Как меня заверили, это дамские сигареты. Мне почему-то верилось, что мы с вами еще повстречаемся, вот поэтому я и носил эту пачку сигарет для вас… С того самого дня, как мы с вами расстались, она лежала в сумке. Все думал, как только увижу эту милую девушку, так непременно передам ей. Хотя, конечно же, мне хотелось бы подарить вам розы.
Вера бережно взяла пачку сигарет.
— Я люблю георгины.
— Обещаю, что буду дарить вам георгины каждый день, — широко улыбнулся Бурмистров.
— Мне надо идти. Буду вас ждать, — произнесла военврач Колесникова. И быстро пошла в сторону двухэтажного здания с колоннами, к некогда бывшей господской усадьбе, где размещался полевой эвакогоспиталь.
Глава 2
Будь женой
Встретиться со старшим лейтенантом медицинской службы Колесниковой Бурмистрову не удалось. Нельзя сказать, что Прохор был так уж расстроен этим обстоятельством, но вот кое-какая щемящая досада присутствовала. Даже здесь, находясь на передовой, Бурмистров не был обделен женским вниманием. Порой такие встречи бывали совершенно случайными, всего-то на одну ночь в какой-нибудь деревушке, на коротком постое у одинокой женщины, которая, изголодавшись без мужской ласки, так дарила себя случайному солдату, как если бы это была последняя ночь в ее жизни.
А еще в таких ненамеренных встречах присутствовало нечто большее, чем плотское желание, частенько преобладала жалость, столь свойственная русским женщинам. Солдатик воюет на фронте, бьет врага, возможно, возвратиться ему домой не суждено, и жаркие объятия женщины должны быть некоторой благодарностью за его ратный подвиг. Возможно, ночь, проведенная в объятиях одинокой женщины, будет последним воспоминанием у смертного одра, прежде чем он смежит очи.