Он снова показал на массивную дверь, ведущую во второй зал.
— Я вас в последний раз прошу: откройте дверь.
Давид почувствовал, что его охватывает отчаяние.
— Открывайте!
Ему казалось, что окружающий мир рушится. Он действовал как автомат. Пальцы механически нажимали клавиши дверного замка. Прислонившись лбом к холодной стальной панели, он умоляющим голосом произнес:
— Бартель, не делайте этого!
— Открывайте!
И в тот момент, когда металлические створки раскрылись, он понял, что спасения для него нет. Что-то просвистело у него над головой. Он инстинктивно отскочил в сторону. Бартель снова замахнулся мечом. Клинок со звоном ударил по стальной станине. Бартель выругался и замахнулся опять, выбирая момент для нового удара. Он кипел от ненависти и злобы. Его клинок вновь очертил полукруг, но Давид и на этот раз успел увернуться.
Задыхаясь и обливаясь потом, он отступил во второй зал.
Вслед за ним туда ворвался и Бартель. Давид заметил на полу металлический прут, бросился к нему, схватил его обеими руками и поднял над головой.
Меч снова сверкнул в воздухе, и Давиду показалось, что от страшного удара лопнула кожа на его ладонях. Он извернулся и плашмя ударил Бартеля прутом по груди.
Тот отступил и нервно расхохотался:
— Поверьте, мне неприятно делать то, что я делаю, — брезгливо бросил он. — У меня слишком сентиментальное сердце для подобной работы. Однако это необходимо.
— Вы всего лишь негодяй. Вы всегда были негодяем.
Давид размахивал прутом перед собой, но Бартель уклонялся от ударов с поразительной ловкостью.
— А вы — тупой упрямец, — бросил он, изготавливаясь к атаке. — Однако сегодня вы зашли слишком далеко, Маршал… Слишком далеко. И я поклялся расквитаться с вами. Я вас убью.
Клинок и прут схлестывались еще дважды. Давид теперь не чувствовал ничего, кроме злобы на Бартеля, коварно напавшего сзади, исподтишка. К лицу Давида прихлынула кровь. Он жаждал только одного — убить этого мерзавца. Прут, казалось, стал в его руках живым. Давид сам поражался своей злости.
Он бросился на Бартеля и ударил его изо всех сил. Житель Подземелья громко вскрикнул от боли. И в тот же миг бункер полнился леденящим душу ревом.
Отважные, кинувшиеся было на подмогу Бартелю, не успели сделать и трех шагов, как вдруг закричали от ужаса.
Забыв про Бартеля, Давид в недоумении осмотрелся. Стены дрожали, сотрясаемые какой-то неистовой силой. Аппараты вибрировали на своих станинах, а чаша с питьевой водой, казалось, взорвалась. Водяные лужи на полу вскипели, и облачка пара поднимались к потолку.
Обезумев от страха, Забела кое-как, чуть ли не наощупь, нашла Давида и прижалась к нему. Она задыхалась. И не только она одна. Давид сам чувствовал, как вибрация болезненно пронизывает все его тело до костей. Он бросил прут, его корчило от боли. Он стоял, широко открыв рот, посреди зала, где в панике метались Отважные.
— Давид!
Крик Забелы вернул Давида к действительности. Он выпрямился и сразу все понял.
Наружная антенна!.. Антенна, которую он установил для радиопередатчиков! Она стала ловушкой, и одно из энергетических существ проникло через нее в убежище. Оно-то, бегая по проводам, и стало причиной всего этого.
— Вот черт! — выругался Давид.
Он подбежал к радиоприемнику, включил его и подсоединил к нему магнитофон. Потом нажал кнопку записи, убедился, что катушки вращаются, и подключил магнитофон к осциллографу.
Он рисковал, но ему хотелось все понять до конца. Энергию существа, если это действительно было оно, можно было записать на магнитофонную ленту, предварительно преобразовав ее в электромагнитные колебания.
— Давид! Давид! — продолжала вопить Забела.
Но он не обращал внимания. Он перемотал магнитофонную ленту и включил «воспроизведение».
От того, что возникло на экране осциллографа, кровь застыла у Давида в жилах. Он получил изображение космического существа! Страшное привидение. Оно напоминало движущуюся желеобразную массу, которая надувалась и сжималась в облаке пыли. Это страшное существо теперь, похоже, само обезумело от страха. Оно вращалось, металось, беспорядочно выбрасывая длинные лапки, покрытые слизью и пеной.
Жуткий вой доносился из громкоговорителя. Это было настолько отвратительно, что едва ли людям когда-либо доводилось слышать подобное. Это напоминало рев тысячи бегемотов одновременно!
На миг Давид поддался общей панике, но сумел овладеть собой. Космическое существо, попавшее в ловушку, продолжало метаться в индукционной катушке.