— Серега! — крикнул Кузьма, заставив гостей в горнице испуганно притихнуть.
— Чего вы орете? — зашипел Серега, вломившись на кухню.
— Вареники слопали?!
— Ч-ш-ш! А вам-то что? Есть больше нечего?
— Чтоб вас разорвало! — тихо заскулил Кузьма. — Не про вашу честь варились!
Серега никак не мог взять в толк, почему так рассердился отец; он был убежден, что вареники варила Наталка.
— Борщ доставайте из печи. Молоко вон стоит. — Он указал на полку с кувшинами.
— Ладно, — Кузьма тяжко вздохнул и отвернулся.
— Там еще осталось несколько штук, — сжалился Серега над отцом. — Но я думал — Тарасу дать закусить.
— Ладно, давай Тарасу. Компания так компания. — И старик, на удивление Сереге, зашелся тихим удушливым смешком.
Постояв еще минутку на кухне, Серега с недоумением пожал плечами и вышел в горницу. А Кузьма, неистово перекрестившись на единственную, черную от мушиных следов икону-доску в углу кухни, открыл окно и, покряхтывая, выбрался в огород: пройти через горницу у него не хватило храбрости.
Когда завернул за угол хаты, увидел, что Маринка стояла на улице на прежнем месте, а к ней спешил через подворье Юра Хворостянко, заметивший девушку в окно. Кузьма потоптался на месте, подумал и, махнув рукой, пошел вокруг хаты к сенцам, чтоб попасть в; камору. Маринка теперь его не интересовала. И поскольку рухнула надежда разживиться у Насти «калиновкой», он решил идти на другой край села, где одиноко грустила в колхозном саду старая хатенка учителя Прошу, чтобы поставить закваску для самогонки.
В каморе Кузьма положил в мешок буханку хлеба, кусок сала, дрожжи и с этой небольшой ношей вышел на улицу. Маринки и Юры здесь уже не было.
Путь Лунатика пролегал мимо конторы правления колхоза. Здесь он неожиданно столкнулся с Андреем, который, сойдя с крыльца, сосредоточенно рассматривал какие-то бумажки, затем аккуратно складывал их и прятал во внутренний карман пиджака.
— Эй, Андрей Павлович! — окликнул его Кузьма Лунатик. — Дело к тебе есть!
— Что за дело? — невесело спросил Андрей, подойдя к старику.
— Ты завтра утром будешь свободен?
— Нет, деду Кузьма, — покачал головой Андрей. — Сегодня уезжаю на целину.
— Тю-тю! — присвистнул Лунатик. — Чего это тебе дома не сидится?!
— Кому-то надо ехать.
— А Маринка? Ой, гляди, проворонишь дивчину? Я уже приметил, что техник-строитель вьется вокруг нее.
— Ну и на здоровье! — Андрей ответил со злым безразличием, и Кузьма уловил в прищуренных глазах парня боль.
— Э-э, нет… — старик пристальнее всмотрелся в лицо Андрея. — Не дело говоришь. Зачем же такую славную девку упускать? Или поссорились?
— Не спрашивайте, — буркнул Андрей и полез рукой в карман за сигаретами.
— И дурак! — неожиданно вспылил Кузьма.
— Почему дурак? — переспросил Андрей, прикуривая сигарету.
— Дурак, что таишься от меня! Дед Кузьма в любом деле может воспомоществовать.
— В этом деле никто не поможет. — И Андрей тяжко вздохнул.
— Эта самая, как ее? Ага!.. любовь!.. расстроилась? Так мы ее в два счета склеим! Навечно! Как электросваркой!
— Интересно, — Андрей саркастически засмеялся, измерив старика насмешливым взглядом.
— А ты не смейся! — и Кузьма с таинственным видом оглянулся по сторонам. — Слушай, какой я тебе пропишу рецепт. Только слушай! Проберись в Маринкину хату, выломи из печки кирпичину и носи ее в кармане. Хрест святой, не брешу, что Маринка сама к тебе прибежит.
— И долго нянчить в кармане кирпичину надо? — иронически спросил Андрей.
— Не веришь?!. — Кузьма обидчиво поджал губы, затем поскреб пальцами в бороденке. — Могу дать другой рецепт. Научный! Слушай. Поедь в Будомир на базар и купи у гончара новый горшок. Только не торгуйся, плати, сколько запросит. А приедешь домой, просверли в горшке побольше дырок. Уразумел? Потом поймай кожана, или, по-научному, летучую мышь, посади ее в тот горшок и поставь его вверх дном в муравейник, в глухом лесу. И тут же удирай что есть духу! Чтоб ты, не дай бог, не услышал свиста кожана, иначе оглохнешь! Потом, когда муравьи обточат кожана, возьми его косточки и найди меж ними вилочку и крючочек. Понял? Если хочешь, чтоб дивчина любила тебя, зацепи ее тем крючочком. За какое место, не скажу, пока не поставишь магарыч!
— А вилка зачем же? — с веселым любопытством спросил Андрей.