Венок победителя, славу греки ценили выше дорогих наград и готовы были, не щадя себя, вновь и вновь тренировать в палестрах тело и дух. Во всесторонней физической подготовке они, как мы знаем, видели нечто большее, чем средство, как сохранить здоровье и бодрость. Спорт был формой воспитания молодого гражданина, воина, твердого, решительного, дисциплинированного, готового переносить тяжкий труд и лишения и отвечающего за свои поступки, — такие качества нужны были и на войне, и в дни мира. У соседних с греками народов вызывали недоумение увлеченность, самозабвенность и даже самопожертвование, с которыми обитатели Эллады занимались физическими упражнениями, тренировками, спортивными соревнованиями. Насколько велико оказывалось порой непонимание греческих обычаев и нравов, чуждых „варварам“, показывает диалог Лукиана „Анахарсис, или Об упражнении тела“. Беседуют грек Солон и скиф Анахарсис:
„Анахарсис: Скажи мне, Солон, для чего у вас юноши проделывают все это? Одни из них, перевившись руками, подставляют друг другу ножку, другие давят и вертят своих товарищей, валяются вместе в грязи, барахтаясь в ней, как свиньи. А между тем сначала… они жирно намазались маслом и совсем мирно, по очереди, натирали друг друга. Потом, неизвестно, что случилось, они стали толкаться и, наклонившись, начали сшибаться между собой головами, как бараны. И вот один из них, схватив другого за ноги, бросает его на землю, затем, наседая на него, не позволяет поднять голову, толкая его обратно в грязь. Наконец, обвив ногами живот и подложив локоть под горло, душит несчастного, а тот ударяет его в плечо, умоляя, как мне кажется, чтобы первый не задушил его насмерть. Хотя бы из-за масла избегали они пачкаться, — нет, они вымазались так, что масла от грязи совсем не стало видно, все покрылись потом и представляют собой смехотворное зрелище, выскальзывая друг у друга из рук, подобно угрям.
Другие же делают то же самое во дворе на чистом воздухе, только уже не в грязи, но, набросав в яму много песку, сами охотно посыпают себя им… Третьи, тоже обсыпанные песком, стоя на ногах, бьют друг друга и, падая, лягают ногами. Вот этот несчастный, кажется, сейчас выплюнет свои зубы — так его рот полон крови и песку: его, как видишь, ударили кулаком в подбородок. Надзиратель и не думает разнять юношей и прекратить борьбу… Наоборот, он подзадоривает дерущихся и хвалит ударившего. Другие же усердствуют вон там и прыгают, точно на бегу, оставаясь при этом на том же месте, и, подскакивая, ударяют ногами в воздухе.
И вот, мне хотелось бы знать, чего ради они так поступают: по-моему, все это похоже на безумие, и нелегко будет разубедить меня, что люди, поступающие так, не сумасшедшие. (…)
Солон: Это место, Анахарсис, мы называем гимнасием… Что же касается упражнений, то эта возня в грязи называется борьбой; борются также и в песке. Когда же юноши бьют друг друга, стоя на ногах, мы зовем это всеборьем — панкратием. Есть у нас и другие гимнасии — для кулачного боя и метания диска, и для прыганья, и в них во всех мы устраиваем состязания; а победивший признается нами лучшим из сверстников и получает награду.
Анахарсис: Каковы же у вас награды?
Солон: На Олимпийских играх венок из дикой маслины, на Истмийских — из сосновых ветвей, в Немее — венок из сельдерея, в Дельфах — яблоки с деревьев, посвященных богу. У нас же на Панафинейских играх мы даем победителю масло от священного оливкового дерева. Почему ты засмеялся, Анахарсис? Или тебе это кажется незначительным?
Анахарсис: Нет, Солон, ты перечислил почтенные награды и достойные того, чтобы раздавшие их гордились своей щедростью и чтобы состязающиеся прилагали много усердия для получения их, положив столько труда ради яблок или сельдерея и подвергаясь опасности быть задушенными или искалеченными своим противником. Как будто бы желающие не могли бы и так раздобыть себе яблок, или увенчать себя сельдереем, или свить венок из сосновых ветвей, не пачкая себе лица глиной и не получая от соперника ударов в живот!“ (Лукиан. Анахарсис, или Об упражнении тела, 1–5, 7—10).