Было ясно, что отряды Бумажкова и Павловского запаздывают. «Может, что случилось с ними, может, не удалось добраться до железной дороги? Если через минуту-две взрывов не будет, придется послать верховых выяснить, в чем дело». И только Роман Наумович встал, чтобы отдать связным приказ, как справа от моста взлетел вверх огромный клубок пламени и вслед за тем донесся взрыв. В ту же минуту послышался взрыв и с левой стороны.
— Красную ракету! — приказал Мачульский.
Это был сигнал к штурму. Отряды двинулись к мосту, а Долидович всей силой огня ударил по станции. Сразу же поползли к мостовым фермам подрывники. Впереди — Пущин и Шимшонок.
Гитлеровцы всполошились, но в первые минуты огонь носил беспорядочный характер — их охватила паника. Однако они скоро поняли, что главным объектом атаки партизан является мост, и сконцентрировали свой огонь на подступах к нему. Каждый метр был ими пристрелян, и подрывникам трудно было подползти к самому мосту.
Мачульский приказал Столярову выйти на помощь Долидовичу и во что бы то ни стало подавить огневые точки на станции. Бронебойки и станковые пулеметы Жигаря и Болотникова ударили по дзотам. Автоматчики Жуковского подошли к самой линии. Они вели непрерывный огонь по немцам, которые высыпали из казармы и залегли возле дороги.
— За работу! — отдал Мачульский приказ подрывникам.
В это время артиллерийский и пулеметный огонь со стороны Муляровки и Петрикова открыли словаки.
Роман Наумович в тревоге повернулся к Мазурову:
— Неужели подведут?
— Не может быть, — ответил Мазуров. — Я уверен, что они выполнят обещание.
Мачульский послал связного на правый фланг. Через две-три минуты он вернулся и доложил, что пулеметы из Муляровки бьют в сторону партизан, но пули пролетают высоко над головами.
Мазуров проследил за артиллерийским огнем и убедился, что ни один снаряд и ни одна мина не упали на позиции партизан. Часть снарядов сперва разрывалась справа от станции Птичь, а потом пушки и минометы начали бить прямо по станции.
— Пристрелялись! — радостно объявил Мазуров. — Надо им передать, чтоб так били. Белую ракету! — приказал он.
Огонь словаков помог отрядам Долидовича и Столярова заставить фашистов замолчать.
Охранные отряды продолжали бешено сопротивляться, однако подрывники прорвались к мосту. Пущин, Шимшонок и Титов быстро и ловко минировали его. Они привязывали тол к тавровым балкам, фермам, закладывали в них капсюли и детонирующим шнуром соединяли заряды друг с другом. К мосту подносились все новые и новые пакеты с толом.
— Шнуров больше давайте, шнуров! — подгонял их Пущин.
Вокруг бушевала и пенилась от пуль и взрывов вода. Подрывники были мокры и залеплены грязью. Осколки мин и пули угрожающе звенели под мостом, ударялись о железо и бетон. «Хоть бы в капсюль не попало, а то все тогда пропадет», — беспокоились подрывники. Не о себе они думали в эти минуты. Для них только одно было свято и нерушимо: выполнить задание. Мост должен рухнуть, и тогда можно вздохнуть свободно!
Пущин быстро соединил шнурами последние заряды.
— Проверь еще раз! — кричит он Шимшонку. — Прикажи убрать раненых!
Шимшонок ловкими, умелыми руками ощупал все заряды, капсюли, шнуры. Уже близился рассвет; теперь можно было увидеть то, что раньше было скрыто от глаз.
— Порядок! — доложил Шимшонок. — Давайте сигнал к отходу.
Две белые ракеты взвились в небо. Партизаны начали отходить. Гитлеровцы тоже прекратили огонь. Только словаки по-прежнему глушили птичский гарнизон.
У моста установилась напряженная тишина. Партизаны поспешно отходили, забирая с собой раненых. Только Пущин все еще оставался на мосту. Прислонившись к балке, он нетерпеливо ожидал, пока все отойдут, следил, чтобы не остался кто-нибудь из раненых или контуженных. И когда отряды отошли на нужное расстояние, командир подрывников достал спички. Чиркнул одной спичкой — нет огня. Чиркнул другой, третьей — нет! Спички отсырели в мокром кармане! Достал зажигалку. Шаркнул ладонью раз, другой — не горит… «Вот еще беда! — в отчаянии подумал Пущин. — Где теперь возьмешь огня? Все сделали, а спички сухими сберечь не смогли. Что теперь делать?» Сразу пришло решение: ударить по капсюлю и взлететь на воздух вместе с мостом. Последний раз провел ладонью по шершавому колесику зажигалки… И вдруг — огонь!.. Какое счастье! Пущин поджег шнур и со всех ног бросился под откос.