Я все это сказал 11 лет тому назад, когда мы уезжали. И тем не менее мне очень сложно от него дистанцироваться, потому что будут говорить: «Вот, ты сам ему помогал, а теперь ты…» Это, в общем, происходило до 2007–2008 года, потому что ведь считали, что я в сговоре с Путиным: он — good guy, я — bad guy, и прочее.
Желнов: А если говорить об оппозиции — вы, очевидно, поддерживаете Болотную. Но не кажется ли вам, что этими письмами вы немножко стравливаете саму идею оппозиционности — потому что вся негативная энергия, которая должна быть направлена на оппозицию со стороны власти, направляется на ваши обращения?
Березовский: Мне многие мои приятели говорят: «Послушай, давай попробуем сделать так, чтобы ты стал положительным героем».
Желнов: Это возможно?
Березовский: Сейчас объясню. «И тогда ты будешь вот таким же, как на площади». А я говорю: «Но тогда я буду одним из них». Их сегодня считают положительными героями, завтра могут посчитать отрицательными. С Путиным произошло именно так: сначала — герой, а сейчас его ненавидит практически вся страна. Поэтому игра на симпатиях и антипатиях людей — это дешевая история. А вот линия, определяемая собственным взглядом на жизнь, идеологией, — это совершенно другое.
Если вы проанализируете все, что я написал, став политиком, особенно после того, как Путин пришел к власти, то вы обнаружите, что все, что я говорил 10 лет тому назад, так и происходит, к сожалению. Понятно, что общество тоже подчиняется определенным законам развития, и эти законы никто отменить не может: ни Путин, ни патриарх, никто. И поэтому все было очевидно для меня еще в 2000 году. Другое дело, что я ошибался во времени. Я считал, что все произойдет быстрее. Я генетический оптимист, поэтому я считал, что народ прозреет, и так далее, и так далее.
И я говорил много лет тому назад то, о чем сегодня говорят лидеры этой площади. И у меня претензии к этому нет, потому что в науке приоритет принадлежит тому, кто первый сделал открытие, а в политике — тому, кого первого услышали. Поэтому я считаю, что, например, Навальный — герой.
И ДО ЭТОГО ЖЕ ГОВОРИЛИ: «ПРЕСТУПНЫЙ РЕЖИМ», — НО НЕ СЛЫШНО БЫЛО. А НАВАЛЬНЫЙ СКАЗАЛ: «ЖУЛИКИ И ВОРЫ», — И ВСЕ УСЛЫШАЛИ, ПОТОМУ ЧТО ОН СКАЗАЛ ИМЕННО В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ОБЩЕСТВО БЫЛО ГОТОВО ЭТО УСЛЫШАТЬ.
И до этого же говорили: «Преступный режим», — но не слышно было. А Навальный сказал: «Жулики и воры», — и все услышали, потому что он сказал именно в тот момент, когда общество было готово это услышать. Не раньше и не позже. И я лично чувствую, что меня наконец общество догнало.
Желнов: Я хотел у вас спросить про Прохорова. Вы говорили, что это один из немногих олигархов, о котором у вас остались хорошие впечатления и которого вы поддерживаете, даже учитывая, что он действует по договоренности с Кремлем. Как вам кажется, он может стать самостоятельным политиком или нет?
Березовский: Когда я уехал из России, Прохоров, один из немногих, продолжал поддерживать отношения со мной, причем по собственной инициативе. И для меня это принципиально: не когда ты можешь людям что-то дать, а когда они понимают трудности того положения, в которое ты попал. Да, я поддержал идею того, что Прохоров пошел в президенты, потому что считаю, что он самодостаточный сильный человек.
И ПОСТОЛЬКУ-ПОСКОЛЬКУ КРЕМЛЬ ИГРАЕТ, ТО СОВСЕМ НЕ ГРЕХ ИГРАТЬ И С КРЕМЛЕМ, И ПРОТИВ КРЕМЛЯ.
Желнов: Хочу спросить вас про суды, не вдаваясь в содержание суда с Абрамовичем. Зачем вы судитесь с ним, а теперь будете судиться с восемнадцатью родственниками Патаркацишвили? Не потому ли, что ваше финансовое положение сейчас не очень хорошее и вам нужно заработать, в том числе, на этих процессах?